– Они что Золотые, как в Киеве по церкви названы? – Уточнил князь.
– Да бис их знает. Все ворота в стене Феодосия Военные, а эти Золотые. Притом, ни чем от других не отличаются. Ладно Хорисевы по церкви Хороса или Валхернские, так они к валахам ведут, а почему Золотые – то тайна, – Он пришпорил коня и догнал немного оторвавшийся дозор Данилы.
– А может Валхернские, от того, что через них те самые три волхва входили, там, кстати, прямо рядом с ними, и церковь Богоматери, – Вроде как мимоходом проезжая кинул Малк.
Поезд въехал на Форум Константина и немного сбавил ход. Царский посланник хлестнул коня арапником и догнал головной дозор. Он накоротке перебросился с Данилой и попытался объяснить ему, что дружины и челядь будут столоваться в разных местах. А более того, старшая дружина в одном гостевом дворе, а молодшая в другом.
Не успели воеводы обдумать его слова, как к ним подъехал Беда. Отповедь его была коротка, как приказ и понятна, как приглашение к столу. Посыльный понял, что слушать его никто из этих северных варваров не будет, а уж выполнять его наказы и тем более. Он попытался вразумить этого черного человека, что это, дескать, повеление Базилевса, на что получил короткий ответ, о том, что ватага поедет вместе, и черный человек знает куда, а вопрос о размещении, и вообще о хозяйских делах – это вопрос его, царева посыльного, и славян не волнует в принципе. И последнее, что разъяснил ему черный человек. Это то, что Елену, прозванную здесь Прекрасной, в славянские земли просватали давно. Еще в те времена, когда титул Мономаха туда отдали, и обсуждать сей вопрос, они не намерены, и с дороги не шибко настроены. Пока не умылись и не откушали, а потому, пошел он вон со своими идеями.
Посыльный утерся и понял, что играет с огнем. Осмотрел воев, еще раз вспомнил, что Базилевс опору имеет на руско-словенские дружины, и, мило улыбнувшись, пригласил всех повернуть с Форума налево к главному гостевому двору, стоящему почти, как не у стен Святой Софии.
Поезд развернулся, и через короткое время всадники разминались во дворе огромного караван-сарая. По-местному называемого госпиталем, а по-словенски – ямским или гостевым двором – заежкой.
Данила и Чубар быстро отдали приказы, и в мгновение ока, гостевой двор преобразился в маленькую, хорошо защищенную крепость, где все подходы и пролазы контролировали вои. Мало того, Малка шепнула что-то своим Угрюмам, и те растворились в суете, слившись с серыми стенами окружающих домов. В свою очередь, Беда перекинулся парой слов со своими людьми из дружины и, невесть откуда взявшимися, незаметными людьми с улицы, и там тоже закрутился маховик тайной работы. Все пришло в движение, и только князь чувствовал себя в этой круговерти каким-то колесиком, которое еще не зацепилось за общее движение и стоит в стороне, ожидая, когда придет и его очередь.
