И опять летело по Москве.
– Вон смотрите, опять Брюс-колдун свою трубу в небо навострил, шарит взором меж звезд,… за ангелами подглядывает…
Чернокнижник не замечал ни сплетен, ни сказок, ни баек о себе, ни насмешек. Брюс писал календарь. «Брюсов календарь». С предсказаниями, пророчествами, колдовскими знаниями и чародейскими советами. Писал для отвода глаз.
Цесаревна Елизавета жила под присмотром хуже арестанта. После того как сестрицу ее Анну сплавили в иноземщину, следующей на очереди была она. Потому так и держали ее под приглядом, никуда не отпуская далеко и надолго.
Брюс начал распускать слух о незаконнорожденной Александре, что от Анны Монс рождена на Кукуе и там же у купчишки какого-то проживает под личиной дочки его, али племянницы. Шпионы Меньшикова сбились с ног. Преображенский Приказ по указу Ромодановского помощи им в сыске не оказывал, а Брюс пугал новыми слухами о заговоре, зреющем в пользу тайной цесаревны среди жидов и иноземцев. Терпенье императрицы не выдержало.
– Надоть Лизку отпустить на Москву, – говорила она сиятельному, – А за ней догляд пустить. Глядишь она на тезку твою Александру и выведет. Не может такого быть, чтобы сестры и свидеться не захотели.
– Отпусти меня с ней. Слышал я, есть в Москве человек. Не человек – легенда. Он все тайны московские, клады все, схороны и подземелья тайные, как свои пять пальцев знает. Ежели, где купцы или жиды, чего сховали, то он дознает. Отпусти!
– Езжай Саша. Тебе верю, как себе. Езжай, вытряси из него все. Надо будет, жги, на дыбу вздерни, но найди мне выродку эту от Анхен рожденную, – она схватила его за руку, – Золото найди! Брюс, говорят, золото делает и эликсир молодости. Выкради, выклянчи секрет. Тебе золото, мне молодость. Езжай Саша!
Возок с Елизаветой помчался к Москве, к Коломенскому. Елизавета и родилась здесь в селе Коломенском в старой вотчине царской. Родилась в день, когда Петр въезжал в Москву после полтавской своей феерии. Государь намеревался тотчас праздновать возвращение, но при вступлении в столицу его известили о рождении дочери.
– Отложим празднество и поспешим поздравить с восшествием в мир дочь мою, – сказал он.
Петр нашел тогда Екатерину и новорожденного младенца здоровыми, и на радостях устроил пир. Ему вообще было все равно, что праздновать. Лишь бы шум, лишь бы фейерверк.
Вот так под фейерверк и звон офицерских шпор и бокалов пришла она на этот свет, так и проживет всю жизнь под этот, с пеленок ей знакомый и так любимый, шум. Восьми лет от роду, принцесса Елизавета уже обращала на себя внимание своей красотой. Когда обе дочери встречали Петра, возвращавшегося из-за границы после последнего своего визита по Европам, одетыми в испанские наряды, французский посол заметил, что младшая дочь государя казалась в этом наряде необыкновенно прекрасной. В следующем году введены были ассамблеи, и обе царевны являлись туда в платьях разных цветов, вышитых золотом и серебром, в головных уборах, блиставших бриллиантами. Все восхищались искусством Елизаветы в танцах. Кроме легкости в движениях, она отличалась находчивостью и изобретательностью, беспрестанно выдумывая новые фигуры. Французский посланник замечал тогда же, что Елизавета могла бы назваться совершенной красавицей, если бы у нее волосы не были рыжеваты. Глупый француз не знал, что это признак отмечености Богами, признак той крови, что текла в ее жилах, неизвестно как туда попав.
