Морозову не давала покоя мысль, которую он никак не мог ухватить за хвост, но, услышав последние слова Одрюса, поймал. Ключ! Он сразу вспомнил, что Орешек, или Шлиссельбург, в котором они все продолжали отбывать свой срок, имел название «Ключ-город», закрывая исток Невы. С другой стороны в Маркизовой луже, именуемой гордо Финским заливом, стоял город Кронштадт, Коронный город, именуемый тоже «Ключ-город». «Вот он ключ!», – хотелось крикнуть Морозову. Меж двух ключей спрятан ключ к разгадке тайны, спрятано место, где он должен найти Христа. Герб! Он вспомнил герб Санкт-Петербурга. Два перекрещенных якоря с жезлом Меркурия посередине. Мысленно сравнил его с гербом Ватикана. Понял шифр. Два перекрещенных ключа, образующих букву Х – Христос и скипетр власти Магистра алхимии. Повернулся к Вере:
– Пошли Вера. Я знаю, где искать! – поклонился волхвам, – Спасибо старцы. Спасибо Одрюс!
– Имеющий уши да услышит… – раздалось в ответ.
Он уже понял свою ошибку, когда бродил по безлюдным скалам у Мертвого моря, под палящим солнцем Палестины. Понял, что-то здесь не так. Или ищет не там, или не в то время. Именно это ему и подтвердили волхвы. И не там… и не тогда. Теперь он искал Христа тем самым методом «дикой кошки», но уже точно зная, в каком регионе. Вокруг заповедного озера Нево, в краю Туле.
Прыжок на две тысячи лет назад в первый век от рождества Христова привел его в гости к воинственным племенам, поклоняющимся огню и солнцу. Тогда впервые зародилась в нем мысль, что кто-то нарочно изменил историю и время ее течения, дабы, не посвященный не смог найти в ней ключей. Он вернулся на остров Дивный, еще раз на поклон к волхвам. Навстречу ему вышел суровый Одрюс. Первозванный, как он назвал себя.
– Все мечешься Никола? Все ищешь? Вчерашний день потерял? – насмешливо поинтересовался он, но суровые складки на его лбу не разгладились.
– Истину глаголешь, Одрюс. Вчерашний день я и потерял. Ответь, какой год на дворе? – в вопросе его был скрыт подвох.
– Ишь, какой умелец! – открыто засмеялся монах, – Так тебе и скажи! А сам как считаешь?
– Ты говорил, что был правой рукой у Христа, Первозванным, то есть первым из тех, кто вкруг него образовал общину. Значит, вы с ним почитай ровесники, – он не спрашивал, рассуждал вслух. – Коли ты тут такой бодрый молодец, даже седина в бороду не ударила, значит тебе еще годков к полста, не более. Похоже, на дворе год пятидесятый от рождества Христова. Так?
