- Савушка! - боярин бежал по дорожке, растерявши всякую солидность. Пыхтел, полы шубы подхвативши, боярский малый посох в подмышку сунувши. Шапку - в другую. За ним и девки неслися сенные в сарафанах нарядных, зеленых. Спешили, торопилися, да не могли поперед хозяина скочить, оттого и гляделося это дюже забавно. - Савушка, вот ты где...
- Это он все, - Красава дернула меня. - Он! Он продал наше дитятко... польстился на золото царское. А теперь вот притворяется невинным. Но Божиня все видит! Божиня его накажет!
- Савушка!
Он был высок.
И некогда, должно быть, хорош собою. Ныне же раздался телом, обрюзг. И кафтан, шитый из дорогой ткани, не скрывал этое обрюзглости. Нависал над поясом золотым живот. Блестело испариной красное лицо с чертами крупными.
Из мясистого носа торчали седые волосы.
А борода боярская рыжею была.
На щеках же, скрозь красноту, конопушки виднелись.
- Савушка... - он выдохнул и шапку с головы стянул. - Зачем ты ушла? Простите, сударушка, что она вам тут... наговорила.
- Ничего, - боярыня хитро улыбнулась. - Ничего не сказала. Знаешь же, что сказать не могу. Это тайна.
Она прижала палец к губам.
- А вот показать... все ей показала... как есть показала... и теперь она знает правду!
У меня ажно похолодело все.
А вдруг да... мне сию правду и точно знать не покладено. Глянул на меня боярин, роту открыл, да и закрыл: девки аккурат подбегли. Засуетилися.
- А куда ж вы матушка сгинули... а мы так в волнение пришли... а ну как заблудилися... а если б споткнулися, ноженьку поранили... - гомонили они все разом, боярыню окружая. У меня и то перед глазьями зарябило от зелени да шитья.
Богато живут, ежель и холопки в шелка рядятся.
- Моя жена, - боярин шапкою отер пот со лба. - Говорит, сама не ведает, чего...
- Ой, матушка... солнышко-то припекает, вы перегрелися...
- Кыш пошли, кликуши, - Красава попробовала вырваться из цепких девичьих ручек, но не позволили. А меня ажно замутило.
Вспомнилися иные девицы.
И то, как верещали они, приговаривали...
...нет, не виновная я в их смерти. И бабка не виновная. Хочу так думать, да совесть не угомонится никак, все нашептывает, что, когда б не мы с бабкою, жили б девки долгую жизню. Были б счастливы? Кто знает, может и не были б, да все одно...
- Кыш!
- Красавушка, не надо... выпей вот, - боярин сдернул с пояса флягу чеканную и девкам сунул. - Дайте боярыне отвару...
- Матушка, выпейте... всего глоточку...
- А и выпью, - она остановилась и вырываться перестала. - Почему б не выпить? Я все сказала... все показала... и теперь...
