- В один день... в один час... дед тогда у озера был... если долго смотреть в Мертвую воду, то можно увидеть душу...
- Чью?
- А чью покажет... не знаю, кого он искал. Знать, надо было, если сидел. А вернулся - в поселении все мертвые, что люди, что зверье... сказал, ни кошки, ни куры не осталося... и волшбою мертвою тянет. Он думает, что это Беруся вернулась... но зачем ей?
От чего не ведаю, того не ведаю.
Бабочка крылья развернула и поднялась, полетела неровно. Вверх и вниз. И вбок. Будто след путает... вся этая история запутаная - страсть.
- Сказал еще, что волшбу творили темную подле деревни нашей. Там места особые и силу можно пробудить такую, с которой не всякий человек совладает. И пробудили. Эта сила его позвала. Но дед упрямый. А может, Божиня оберегла... получилось уйти...
Она склонила голову и пальцы, щепотью сложенные, к сердцу приложила.
Искренне ли?
Нет, видела я все глазами Красавы, да только... только ныне слышалась мне в речах ее будто бы илжа? Иль тень от нее...
- С того времени дед вовсе странен сделался. Жить жил... муж мой добр, старику в приюте не отказал, пусть и старик этот его безбожником обзывает. Сам-то молился денно и нощно, все просил простить его и тех, кто его виною жизни лишился... верно, будь послабей, ушел бы. А вот зимой нынешнею очнулся точно. Сказал, что открыла она ворота тому, с чем ныне не управится... что только дурак может думать, будто по силам ему бурю оседлать да над весями прокатиться... и ушел... а нас в столицу пригласили. Не хотела я ехать... и ныне не хочу тут оставаться... встречаться с нею... быть может, ей вновь жизнь понадобилась?
Она говорила уже, не глядя на меня, без страха или тоски, но будто бы сама с собой. Голову на бок склонила, пальчиками коснулась тяжеленных заушниц.
- Заберет? Пускай... главное, помолиться... и в баню... а то станут девки обмывать, шептаться будут, что боярыня грязью заросла... в столицах все завистливые. Я-то легко уйду... что тут... а там сынок мой ждет. Знаю, давно ждет... притомился, должно быть... кто ему колыбельку качает? Кто песенки поет? Я хорошие знаю... мне мамка не пела, но я знаю... а дед говорит, что дурная, если поперек судьбы хочу... просто песенки... и одеяльце... вдруг да в ирии сквозит?
Она обернулась.
Уставилась на меня глазищами, в коих разума - ни на каплю. В руки вдруг вцепилась.
- Вдруг да в ирии сквозит? А у него одеяльца нету! Я говорила, что надобно его с одеяльцем... а они - что Божиня позаботится...
