Его размышления прервал тяжелый вздох монаха, все так же, съежившись, сидевшего перед ним и не смеющего даже шевельнуться.
- Извини, брат Бартоломео, я задумался, - ласково сказал кардинал. - Ты хочешь еще что-то добавить?
- Нет, ваше высокопреосвященство… То есть, да… Что касается письма, то я все доложил…
- Тогда что еще?
- Я не договорил… Я так торопился доложить о письме, что забыл одну важную подробность… - пот явственнее проступил на лице монаха. - Когда там был мушкетер…
- Д'Артаньян? - уточнил кардинал.
- Да, ваше преосвященство. Когда там был д'Артаньян, в доме начался переполох.
- Вот как? - насторожился кардинал. - В чем это выражалось?
- Заплакала женщина… кажется, если я не ошибаюсь, сама герцогиня…потом забегали слуги, потом наверх потребовали нюхательной соли… потом служанки отнесли мадемуазель де Отфор в ее спальню.
- Отнесли?
- Она потеряла сознание.
- Чем же все это было вызвано?
- Одна из горничных успела сказать мне, что убили кузена мадемуазель.
- Кого? - не сразу понял кардинал.
- Кавалера де Отфора.
- О, Господи! С этого надо было начинать!
Брат Бартоломео опять съежился.
- Когда его убили?
- Не знаю.
- Где?
- По пути в Мадрид.
- Откуда стало известно о его смерти?
- От мушкетера… мсье д'Артаньяна… скорее всего.
Кардинал задумался.
- Как ты полагаешь, письмо, которое он привез, могло быть уведомлением о смерти де Отфора?
- Виноват, ваше высокопреосвященство, не знаю…не сумел подслушать… Уж больно пристально проклятый иезуит следит за мной.
- Плохо, - сказал кардинал, думая о своем.
- Конечно плохо…но я постараюсь, я изыщу способ…
Кардинал не слушал, он пытался связать известные ему факты в единый узел: его приказ де Рошфору перехватить письмо герцогини, смерть де Отфора, отвозившего это письмо в Мадрид, приезд д'Артаньяна к герцогине с каким-то письмом, молчание де Рошфора, до сих пор не появившегося, чтобы доложить об исполнении приказа кардинала. Забрезжили кое-какие догадки…
И в этот момент в дверях возник секретарь.
- Граф де Рошфор, ваше высокопреосвященство. Прикажете принять?
- Проси! - крикнул нетерпеливо кардинал. - А ты можешь идти, - он протянул монаху руку для поцелуя.
Вошел граф, и монах проскользнул мимо него в дверь.
Граф почти не изменился за те пять лет, что мы не виделись с ним. Он был, как всегда, элегантен, свеж, несмотря на глубокую ночь. Его обычная, слегка ироничная улыбка пряталась в холеных усах.
- Монсеньер! - поклонился он.
- Садитесь, граф. Я не видел вас три дня.
