И пахло от него дорогим спиртом.
Он снова взглянул на дисплей. Спрятал свою мобилу в карман. Черные глаза блеснули недоверчиво.
"Не на съёме, тогда погуляй", — посоветовал он.
"Не хочу".
Это прозвучало вполне по-детски. К тому же у меня сел голос. Толпа редела, сливаясь в метро, и никто даже не смотрел на нас. Наверно, только милиционер у стеклянных дверей окинул нас скучающим взором. И еще ты, мой встревоженный ангел-хранитель. Если бы ты мог, ты позвонил бы мне на мобилу, но у меня мобилы не было.
Зато мобила была у него. Вот она запиликала у него в кармане, и он, достав, приложил к ее уху. А сам не спускал глаз с меня, будто ждал, что я вырву дорогущую штуку и с нею убегу.
"Да, брат, — сказал он в трубку. — Доехал. Все цивильно. Не парься, сам с ним разберусь".
Сложил свою трубку. А потом обратился ко мне — уже тише:
"Значит, не хочешь гулять. А чего ты хочешь, пацан?"
"Я хочу уехать", — ответил я честно.
"К маме? В Похвистнево?"
Клянусь, тогда я впервые услышал про это Похвистнево (ума не приложу, есть ли оно взаправду на карте). Мамы у меня не было по ряду причин, о которых мы сейчас вспоминать не станем, хорошо, мой ангел? А домой, как я уже говорил, меня не тянуло.
"Нет, — ответил я тогда. — Вообще отсюда. В Москву".
Он усмехнулся снова.
"А хули тебе там делать?" — спросил он.
"Не знаю… я всё могу".
Его смех был коротким и приглушенным, будто смеяться он давно разучился. А отсмеявшись, он зачем-то протянул руку и двумя пальцами ухватил меня за шею, сзади. И легонько сжал.
"Четкий пацанчик, — оценил он. — Пиваса купить тебе?"
Я кивнул. И ощутил секундное, но очень жгучее счастье.
"Я — Ромик, — представился он. — Зови меня так. Ромик… из Звенигорода. А ты у нас кто?"
И я назвал свое имя. Довольно необычное.
Он снова попытался рассмеяться, но вместо этого пошатнулся, сглотнул, будто подавился слюной, и я подумал: да он же бухой. Потому такой и веселый. Ромик из Звенигорода.
"Я понесу ваш чемодан?" — спросил я.
"Понесешь", — сказал он. И улыбнулся опять.
Я улыбнулся ему в ответ. А еще я решил, что выпить с ним — это будет круто. Главное, чтобы его не стошнило в такси, — подумал я заботливо.
* * *
Милый молескинчик, утром еле [т35]заставила себя вообще встать с постели, мало того, что дико тошнило, так еще и начал дергаться левый глаз и уголок рта, представляю, как мило я выглядела — захлебываясь слюной и с перекошенным лицом. Привычно набрала Любимого, привычно услышала байки о его супер-недоступности, ах ты мой зайчик! Недоступен, маленький!
