— Ты снова морщишься. Все еще слишком больно, чтобы говорить? — последовала пауза, затем вздох. — Я помогу.
Вновь теплое дыхание коснулось его лица. Что-то острое скользнуло к основанию шеи, и затем весь мир почернел. Умиротворение вернулось. Как ни странно, он предпочел бы остаться с этой женщиной.
— Джексон, теперь ты готов проснуться?
Снова раздался этот голос, теперь уже настойчивее и нетерпеливее. Возможно, разочарованный, и немного обеспокоенный. Сколько он спал? По ощущениям несколько дней, поскольку его тело затекло. Он прислушался к своим чувствам и обнаружил, что обнажен, за исключением одной руки и одной ноги, на которых лежало что-то тяжелое.
Женщина должно быть поняла ход его мыслей.
— Твоя рука и лодыжка зафиксированы и обе отлично заживают. Ты сможешь двигать ими, хотя скорее всего останешься хромым. Также у тебя повреждения внутренних органов и печени размером с Новый Техас. Нравится избавляться от тяжелого барахла, да?
«Больше нет, — хотел сказать ей Джексон, но его язык и горло все еще слишком опухшие, чтобы двигаться. — Нет, уже нет, — понял он секундой позже. — Уже можно провести языком по зубам. Слава Богу, они все на месте». Один уголок рта дернулся, когда Джексон попытался улыбнуться.
Эта женщина… Ли'Ес, вспомнил он. Да, так ее звали. Непохожая и загадочная, как и само воплощение женщины. Она мягко усмехнулась.
— Слегка самовлюблен, Джексон?
Ли'Ес. Имя эхом раздалось в его голове. Она была чудовищем и красавицей. Спасителем и убийцей.
— Мне просто нравится есть, — удалось сказать ему.
Ее смешок перерос в низкий смех, который оказался роскошным и немного грубым, будто она не часто смеялась.
— Жаль тебе это говорить, Самовлюбленный, но твой нос сломали, и теперь у него есть небольшая горбинка.
— Всегда хотел горбинку.
— Ах. Ну, я рада. Мне она нравится.
Джексона всегда немного смущал его нос. Несколько раз он даже задумывался о пластической операции по укорачиванию.
Его всегда останавливала единственная мысль, что ему вновь сломают нос и в результате появится большая горбинка.
Но теперь, после прозвучавшей хриплой фразы «мне она нравится», он поклялся никогда снова даже не думать об этом.
— Где я?
Джексон хотел открыть глаза, но веки все еще оставались склеенными. «Попытаюсь разлепить их и вновь вернется агония», — понял он, поморщившись. Поэтому заставил свои лицевые мышцы расслабиться.
— Ты в моей спальне. Достаточно скоро я отвечу на все твои вопросы, обещаю. Но сначала, нужно поговорить о Шонах. Знаю, ты не хотел обсуждать это в присутствии Томаса, но теперь он мертв. Как и все твои похитители. Мы одни.
