Она сжала губы, и её глаза наполнились слезами. В любую секунду она отключится. Слишком сильно, это слишком сильно. Боль…
— Пожалуйста. — Она не могла сдержать слово, сорвавшееся с её губ.
Боль пропала так же внезапно, как и появилась. Несколько мгновений спустя, Ли'Ес поняла, что быстро и тяжело дышит. По её телу ручьями струился пот, из-за чего одежда прилипала к коже, однако кровь в венах была холодна как лёд.
— Ты что-то сказала, Ли'Ес?
Ущипнув себя за переносицу, женщина стиснула зубы, повелевая себе оставаться спокойной. Всегда спокойной. Онемение было её единственным другом, она знала это, и больше не забудет. По крайней мере, надеялась на это.
— Ответы будут, сэр.
Переводчики: Eddie_10
Редактор: natali1875
— Джексон. Проснись ради меня, милый.
Хриплый знакомый голос вырвал его из объятий сна, чтобы подвергнуть адским пыткам.
Странно, он не возражал против боли, поскольку голос принадлежал женщине его мечты, ангело-демону, который хотел одновременно и трахнуть его и убить.
Ммм, быть затраханным до смерти не так уж и плохо. Наслаждение, освобождение, а затем наконец вечный покой. Разве мужчина мог желать большего?
— Джексон.
В этот раз голос казался нечетким, неясным, будто единственное слово протолкнулось через бассейн с водой и выбило чечетку со стаей рыб, прежде чем его смысл дошел до мозга.
Джексон попытался разлепить веки, но не смог. Что бы он не делал, но, черт возьми, не мог открыть их и этим навредил себе еще больше, казалось, будто кожа разорвалась в тысячи крошечных мест. Что за черт?
«Не паникуй. Подумай». Во-первых, где он? Его спина покоится на чем-то мягком. Постель? Теплое дыхание коснулось шеи. Женщина? Да, да. Она рядом.
Обрывки памяти внезапно всплыли в его голове: шип от кастета вошел в его глазницу, сломав кость. Он нахмурился. Она боролась с ним?
— Что случилось? — спросила девушка.
— Глаза.
— Я не поняла. Скажи еще раз.
— Глаза.
— Ох, глаза. Твои веки склеены. Роговицы повреждены и, каждый раз пытаясь открыть глаза, ты делаешь только хуже.
Он резко повернулся к ней, желая сильнее ощутить тепло ее тела, почувствовать дыхание на своей слишком чувствительной коже.
Тошнота мгновенно зародилась в желудке, угрожая извергнуться из ободранного, сжатого горла.
Он сглотнул отвратительную желчь, сделал вдох и выдох, чтобы сдержаться.
Что с ним случилось? Одна его рука и одна лодыжка горели так, будто их окунули в лаву и свежие раны посыпали солью. Его бока запульсировали словно их булыжниками прижали к кровати.
