Заведение было как тысячи подобных — казалось, сигаретный дым и гул голосов сливались в воздухе в плотную массу, изредка прерываемую пунктиром музыки.
Хадсон сел за столик, подозвал юркого официанта, заказал местного вина «Рецина» и черный, густой, как деготь, кофе.
Публика в баре была самая разномастная. Местная шушера, с десяток туристов. Девицы на сцене лениво вращали бедрами — без всякого энтузиазма. Хадсон пригляделся повнимательней. Пять танцовщиц, одинакового роста, одинаково одетые (вернее, раздетые) и загримированные, в одинаковых белокурых париках. Черт знает, которая — его.
Он вновь подозвал официанта и, рассеянно складывая пополам банкноту в десять долларов, сказал:
— Скушно работают ваши девушки. Без огонька. Мне вот приятель говорил, что Рита Блэйз еще так-сяк, а вот остальные… Это которая?
Официант, казалось, секунду колебался, потом пожал плечами, и банкнота исчезла загадочным образом.
— Крайняя справа, — сказал он.
Крайняя справа ничем не отличалась от крайней слева. Тот же белокурый парик, те же ленивые движения…
— Познакомиться бы.
— Вообще-то нашим девушкам ни с кем из посетителей разговаривать не разрешается…
Еще двадцать долларов испарились в непосредственной близости от официанта.
— Ладно, — сказал тот. — Номер кончается через десять минут. Погодите, мистер, и я проведу вас в гримерную.
Хадсон кивнул и начал рассеянно оглядываться по сторонам, прихлебывая дымящийся ароматный кофе.
Девушка была и впрямь хорошенькая — даже очень хорошенькая. Теперь, когда она смыла грим и сняла обезличивающий ее белокурый парик, бросалась в глаза ее нестандартная, яркая, даже резкая красота: правильные черты лица, высокие скулы. Разлет темных бровей, сросшихся на переносице, придавал ей вид непокорной дикарки. Ее настоящие волосы — густые и черные, каскадом падали на прямые плечи профессиональной гимнастки и танцовщицы.
«Южный тип, — подумал Хадсон. — Болгария, бывшая Югославия или юг России. И как в такой дикости вырастают такие цветы? Без ухода, без правильного… э… удобрения?»
— Вы — Рита Блэйз? — спросил он.
— Возможно, — ответила та. — Ну и что?
Голос у нее был в точности такой, как он ожидал услышать: низкий, тягучий. Говорила она с едва уловимым акцентом, отчего ее речь казалась еще привлекательней.
«Точно кофе со специями», — почему-то подумалось ему.
Рита взяла расческу со столика, заставленного какими-то баночками и коробочками, и, досадливо морщась, начала расчесывать тугие черные кольца.
