- Обижаться, - говорю я, - ты же сама сказала - удел горничных.
Лена кивает: да.
- Все твои рассказы о Тине, знаешь... Фантомы какие-то...
- Лен, - я пытаюсь было оборвать эту тему.
Лена продолжает:
- Рест, согласись, что все твои мысли вокруг этой милой подружки - порождение больного ума...
- Лен...
Лена встает.
- Нет-нет, ты дослушай!
Я, смеясь, демонстративно затыкаю уши указательными пальцами.
Лена ждёт. Лицо у неё очень серьёзно, и глаза её тоже ждут. Я знаю эти её глаза, наполненные ожиданием!
- ... ты рисуешь её, - слышу теперь я, - какой-то сосной, на которой вместо шишек развешаны груши... Рест, так не бывает...
Я слушаю...
- ... мир не знает случая, чтобы...
Я слушаю.
- ... и все твои доводы в пользу...
Я не перебиваю.
- ... и ты не имеешь права...
Я это знаю и без тебя.
- ...и эти твои фантомные завязи...
Вызреют, вызреют!..
- ... и тебя просто засмеют... и затопчут... Тебя просто выбросят на помойку...
Я слышу уже скрип собственных зубов.
- ииии ты - ы-ы-ы...
И я уже не могу это слышать!
- А теперь, - говорю я, - слушай меня!
Лена присаживается на край дивана, чтобы...
Чтобы не сорваться на крик, я беру грушу и откусываю ровно столько, сколько требуется, чтобы не... не сорваться на крик.
Тон, я признаю это, - непозволительный! Дурной тон! Но я и не подумаю выискивать там какой-то другой, умилительно-тепленький-ласково-обворожительный тон.
Раз уж зашла речь о Тине!
Никто не может диктовать мне...
Никто! Даже Лена!
Раз уж о Ли!
- Груши, - говорю я, прожевав, - да, груши!..
Я никогда прежде не видел Лену такой напуганной.
- ... и не только груши, - говорю я примирительно, - и не только на сосне... Леночка моя дорогая!..
Лена даже прикрывается локтем, когда я подсаживаюсь к ней на диван.
- ... так вот я хочу тебя просветить, - говорю я, - Тина - это... Это... И сосна, и ливанский кедр, и лиственница... И ель, и та ель, живущая вот уже восемь тысяч лет... Помнишь, я рассказывал!.. И ель, и особенно секвойя! Особенно! Та, что помнит звуки арфы Орфея... Ну, ты помнишь, ты помнишь... Я рассказывал... Секвойя... И не только груши на ней, и не только яблоки и апельсины... Ты пойми, на ней...
Лена смотрит на меня, не мигая. Я рассказываю.
- ... и ты лучше меня понимаешь, что без Тины, без этого сруба и скрепа, без этих её... без неё... Понимаешь меня?.. Ну, хоть ты меня понимаешь?!!
Наконец, Лена кивает: да.
- Да, - говорит она, - понимаю.
Понимание - это как... Это свет...
- Вот такие груши тебе, - говорю я, - на соснах и елях, вот такие апельсины... Среди вечнозелёных иголок, - говорю я, - вот такие пироги...
