Плавучий мост. Журнал поэзии. №2/2016 | страница 80



он выводил свои рулады,
в ночи отчаянно звеня.
Но бог войны, тоской объятый,
с азартом сумрачным в крови
воскликнул: «Чур, певец проклятый,
певец небес, певец любви!».
И пушки грянули. И стыла
рванулись танки на простор.
…И в мире стало все как было,
как всё в нём было до сих пор.

* * *

Октябрь сорок первого года.
Патруль по Арбату идет.
И нет на вокзалы прохода.
И немец стоит у ворот.
И прусский полковнику Химок,
сглотнув торжествующий вопль,
как будто бы делая снимок,
навел на столицу бинокль.
А что же столица?
Стол и ца
глядит тяжело и темно,
как будто всех жителей лица
столица сплотила в одно.
Бредут от застав погорельцы,
в метро голосят малыши,
и вбиты железные рельсы
крест-накрест во все рубежи.
Нестройно поет ополченье,
соседи дежурят в черед,
и странное в небе свеченье
заснуть никому не дает.
…Но, смену всемирных коллизий
приблизив незримой рукой,
пехота сибирских дивизий
грядет, как судьба, по Тверской.
Но знает у ржевского леса
стоящая насмерть родня,
что в доме напротив МОГЭСа
к весне ожидают меня.
Меня прикрывает столица,
меня накрывает беда.
И срок мой приходит – родиться
теперь – иль уже никогда.
Бьют пушки,
колеблются своды –
и время являться на свет!
Октябрь сорок первого года.
Назад отступления нет.

Стихотворения о войне

Вячеслав Куприянов

Хорошая погода

Солнце
уже не так одиноко
как над снегами
свежая зелень
надежный союзник
скоро май придет
с Днем Победы
июнь
с днем начала
войны

Герман Власов

* * *

манежа окна слуховые
в нескучном брошенный букет
я не жил здесь в сороковые
как нумизмат гляжу на свет
хочу нащупать эту ноту
немое посмотреть кино
так гладят темную банкноту
изъятую уже давно
и если время гул случайный
грязь от армейских колесниц
пускай мне выпадет опальный
расплющенный между страниц
истории цветок сирени
и долгий завершая путь
всей тяжестью стихотворений
шагнет на грудь

Елена Игнатова

* * *

Блокада. Простуда. Поленьев отрада.
Не надо о будущем думать, не надо.
Два сломанных стула. Два томика Блока.
И мирное время далёко-далёко.
Блокада и стужа навеки вдвоём.
Блокада – и чёрный оконный проём.
Ты выживешь духом, ты телом умрёшь,
Ты станешь на каменный город похож,
Пройдёшь по цветущим садам Ленинграда –
Здесь брат похоронен. Блокада, блокада.
По-прежнему воздух весной леденит,
По-прежнему памятник в парке зарыт.

Олеся Николаева

Через вражьи заставы

Как отец мой к Большому театру летит – погляди! –
чая встретиться там с фронтовыми комбатом, начдивом…
Он в особом костюме таком, где пиджак на груди
орденами проколот – в костюмчике этом счастливом!