обыкновенного бессмысленного животного?
Так рассуждал Емельян, ковыляя по двору, наполненному
осенними криками грустных маленьких детей.
137
Внезапно его взору предстала странная, невиданная им
прежде картина. На крыше черного блестящего автомобиля
сидела пожилая ворона и обкаркивала прохожих.
Удивленные люди задерживались ненадолго, но потом их
любопытство угасало, и они шли дальше по своим делам.
- Милая, - обратился Емельян к вороне, - чего же ты
хочешь? Может, у тебя что-то болит?
Ворона, каркавшая до того на молодую женщину с
ребенком, посмотрела на Емельяна и каркнула с удвоенной
горечью.
- Какая же ты хорошая, - продолжал обрадованный
Емельян, - не пойму только, чего ты хочешь… Ведь не
каркаешь же ты просто так?
Ворона утвердительно каркнула.
- Прости, - сказал Емельян, - что я не понимаю, о чем ты
каркаешь. Твой язык мне незнаком, я перед тобой как
иностранец в чужом краю…
Тут молодая женщина показала своему ребенку пальцем
на Емельяна, а потом повертела этим пальцем у виска, после
чего решительно повела ребенка прочь. К счастью,
рассеянный Емельян ничего этого не заметил. (Он и на
лекциях своих тоже многого не замечал.) Он продолжал
задавать вороне вопросы, а сердце его сжималось от
незнакомой прежде тревоги.
- Тебя что-то заботит, - продолжал Емельян, время от
времени прерываемый хриплыми вороньими ругательствами,
- а я бессилен тебе помочь. Как, впрочем, и самому себе.
138
Знала бы ты, что я в своей жизни перенес. Да, я кое-что
испытал. Не то, что некоторые. Но, как видишь, тем не
менее…
Редкие прохожие без удивления теперь скользили
взглядом по Емельяну и по взъерошенной птице и больше не
останавливались поглазеть. Словно что-то неуловимо
изменилось в окружающей местности, постепенно
наполнявшейся сумерками.
- Я столько вытерпел, - не мог остановиться Емельян, - и
все же, как видишь… Я сумел…Я преодолел…Хотя весь
Ученый совет…
Ворона, помолчав, еще раз каркнула, но ею уже
овладевала безнадежность. Она хотела сообщить этим
идиотам то, о чем они даже не подозревают. Но, видимо, не
судьба.
- Милая, куда же ты? – вскричал Емельян Григорьич,
провожая улетающую личность взглядом.
2016
139
КТО-ТО ПРОБЕЖАЛ И ИСЧЕЗ
Терентьев уселся на скрипучий стул, нагнулся над
обеденным столом, чтобы разглядеть что-то необычное, но
дальнозоркие очки его сползли на самый кончик толстого, некрасивого носа. Тут он заметил, что кто-то пробежал по
столу неслышными мягкими шагами от чашки к тарелке и
исчез. ―Кто пробежал, зачем пробежал – какая разница?‖ –
