— Поверь, Корнелия, о такой возлюбленной можно только мечтать! Ну а что было, когда мне пришло время возвращаться на борт, ведь мы стояли на рейде: представь себе, она стала проситься на корабль, чтобы не расставаться со мной до конца своих дней. И знаешь, что я сделал? Взял ее на борт, принялся угощать, поднес выпить и надарил ей кучу подарков. Только сама понимаешь, с берега нас стали безбожно обстреливать.
— Обстреливать?
— Да, но в ту пору мне все было нипочем. Куда хуже, что ей надо было возвращаться обратно, она ни за что не хотела меня покидать и обливалась слезами.
— Так вы с ней и не остались?
Август:
— У паси Господи! Этак мне пришлось бы оставаться с каждой. Но в кают-компании она у меня пробыла долгонько, сидела себе и позволяла себя ублажать. Да, были времена! — И Август вздохнул.
Он любил подпускать сентиментальщину, он этим тешился и утешался — и довольствовался. Когда Корнелия спросила его, а был ли он женат, его так и подмывало ответить: «Нет еще!» Но вместо этого он состроил донельзя печальную мину и сказал, что ему это, видно, не суждено. О, чего ему только не довелось испытать в своей жизни, однажды, в стране, где произрастают изюм и пальмы, он и в самом деле обручился и должен был жениться, но из этого так ничего и не вышло.
— Она умерла?
— Да. Мир ее праху! — Его охватила такая жалость к самому себе, что он завздыхал. Впору было просить Корнелию подуть на больное место, словно он был ребенком, который набил себе на лбу шишку. — Ладно, хватит об этом! — сказал он. — Те времена прошли. И если я ни на одной из них не женился и не бросил с целым выводком голодных ртов, то уже поступил с ними по-божески, так что мне себя упрекать не в чем.
— Да, а мы от вас получили в подарок лошадь! Бог ты мой! Если бы мы только знали, как вас отблагодарить!
— Пустяки! — сказал Август.
— Мы толковали дома о том, не связать ли вам носки или еще что. Но об этом даже совестно заикаться. Ведь у вас есть все, чего душа пожелает…
Неожиданно из-за угла появляется Хендрик и, покосившись на них, идет себе дальше.
Август встрепенулся:
— Хендрик, поди-ка сюда!
Хендрик оглядывается и останавливается. Он увидел, что Август стоит наготове и держит в руке револьвер.
— Кому сказано, иди сюда!
— Что вам от меня нужно? — спрашивает, побледнев, Хендрик.
— О нет! О нет! — умоляет Корнелия.
Август:
— Я слыхал, ты грозишься кого-то застрелить. Не советую. Видишь вон ту осину? Видишь на ней красный лист?
