Ни милиционер, ни доктор, ни Толстая Дунька, ни даже только что подбежавший, страшно запыхавшийся Димедролыч не видели разноцветного грузовика. Они видели, что Васенька вдруг улыбнулся, легко вздохнул и закрыл глаза.
Грузовик взревел, трубно прогремел клаксоном и, сорвавшись с места, влился в огненный поток проходившей колонны…
В эту секунду душа Васенькина отлетела…
В рай, разумеется.
Когда едешь одной и той же дорогой в пятый и седьмой, и десятый раз, многое перестаешь замечать. То, как нервно оживлены бойцы и офицеры за минуту перед тем как колонна тронется из «отстойника» в сторону Чечни, то, какими взглядами провожают колонну остающиеся, как в полудреме придерживаются за «Зинку» – зенитную установку – бойцы в кузове «Урала», как изрешечены пулевыми дырками дорожные знаки по обочинам. Перестаешь ждать нежданных выстрелов из проплывающего за окном перелеска… Зато начинаешь видеть то, чего не замечал раньше.
В бегущем мимо поселке рядом с разрушенным домом спрятался за высокий забор из красного кирпича роскошный особняк с иномаркой, выглядывающей из-за ворот. И сразу мысли: как же так – война, разруха, а вот такой дворец… На окраине поселка отара овец, и чеченский пацаненок с прутиком в руках провожает с нечитаемым выражением глаз нашу колонну. И другой поворот в дорожных раздумьях: что этот пацаненок вспомнит через десять, через двадцать лет о сегодняшнем дне? Полные тетки в темных платках с сумками и узелками у безымянного перекрестка дожидаются попутного автобуса совсем как где-нибудь у нас в российской картофельной глубинке. Ребятишки гоняют мяч во дворе заново покрашенной школы. На растяжке над дорогой порванный ветром призыв «Все на рефере…» И хочется верить, что мир вот он – в двух шагах.
Но… На горизонте, на фоне сиреневого хребта хищной стрекозой покажется вдруг боевой вертолет, выписывающий над чем-то или над кем-то круги, мелькнет на обочине табличка «Мины», переведешь взгляд на тарахтящий впереди БТР и понимаешь: еще нет, еще всякое может случиться…
Дорога тянется и тянется под вой колонны, взбирается на холмы, петляет по улочкам поселков, взбирается на взорванные, а потом восстановленные горбатые узкие мосты-калеки через Сунжу, через Аргун, через быстрые безымянные речушки.
Путешествие на раздолбанном «Урале» по раздолбанным дорогам, как ни странно настраивает на философский лад. Полуразрушенный дом, сгоревшая легковушка в кювете, брошенное, поросшее бурьяном поле – опять и опять наводит нить мысли на все те же вопросы, на которые почти невозможно ответить. Почему так легко было вывести из состояния покоя целый народ, почему так просто люди взялись за оружие и начали стрелять во вчерашних соседей? Почему так быстро озлобились, пришли в дикое первобытное состояние? И чего добились? И как жить дальше, если обе стороны думают о нанесенных обидах и во всем винят друг друга? А как быть тем, в чьих жилах течёт кровь двух народов?..
