- рус. диал. железо = рус. диал. желва. 7 Подробнее [286, с. 18 сл.]; [287, с. 87 сл.] 8 Здесь правда речь идёт о сварке железа. О трудностях, связаннох с его варкой, ср.: "Лучше бы мы желѢзо варити, нежели со злою женою быти" [Сл. Дан. Зат., 69]. 9 В диалектах литовского языка насчитывается около ста (!) прилагательных на -us, имеющих соответствия в славянских языках в виде прилагательных на *-ūkū: varús - варкий, ė́dús - Ѣдкій, lavús - ловкий, серб.-хорв. бодак - лит. badús и мн. др. Подробнее об этих балто-славянских образованиях см. [288]. 10 О неприемлемости этимологии В. И. Абаев, связывавшего ст.-слав. мѢдь с названием страны Мидия (др.-перс. Mãda), см. [287, c. 109 сл.]. 11 См. [492, с. 277 сл.]. Ср. также чередование au/ũ в суффиксальной части слова: лит. gẽležaunes = gẽležunes (мн. число) воспаление желез горла (у лошадей). 12 Лат. radius 'медняк' - заимствованный из какого-то, видимо, индоевропейского языка. Исконно латинским является ruber 'красный', италийским заимствованием - rũfus 'рыжий'. 13 Ф. Шпехт сопоставил словообразовательно-этимологическом плане слав. sėčivo 'топор; молот' с лат. secivum 'кусок жертвенного пирога' [494, c. 150]. О. Н. Трубачёв хочет видеть здесь ремесленную терминологическую изоглоссу [383, с. 151, 363, 392]. 14 В стороне остаються лат. tёlum 'копьё, дротик' и tёla 'ткань', которые О. Н. Трубачёв также относит к числу славяно-литинских терминологических изоглосс, причём из области ремесленной лексики, относящийся к обработке дерева [383, с. 152, 392].
А. И. Зайцев. Реки индоевропейской прародины
Древнегреческое прилагательное διτπετης встречающееся впервые у Гомера, было не вполне понятно грекам уже в классическую эпоху и привлекло к себе пристальное внимание древнегреческой филологии. В дошедших до нах следах работы александрийских грамматиков обнаруживаются прежде всего колебания относительно самой формы слова: Зенодор защищал вместо διτπετης чтение διειπετης [468, I, с. 547; Schol. Od. IV; 477]. Однако чтение это можно объяснить, как это и сделал Ф. Сольмсен [493, с. 162; ср.: 426, с. 101; 448, с. 392], только как результат вторичного распространения формы дательного падежа ед. ч. в первом элементе сложного слова на такие композиты, в которых этот дательный падеж не имеет смысла. Гораздо естественнее считать, что Зенодор своим чтением просто пытался избавиться от непонятной ему долготы I, возникшей на самом деле в результате метрического удлинения. Аналогичным образом возникло, очевидно, и чтение διειπετη, которое мы находим в папирусном фрагменте "Игсипилы" Еврипида [524, fr. I, col. IV, 31], вне зависимости от того, принадлежит ли оно самому Еврипиду или появилось при переписке текста. Что же касается смысла, слово это объясняли как χαταρρους προαλης ‘стекающий вниз’ [468, Schol. Gen. II. XVII, 263], с другой стороны, как διαφαυης διαυγης ‘прозрачный’ [468; Schol. Od., IV 477], еще
