как διαπευασμενος ‘распростертый’ (Scol. Gen. II. XVII 263; Hesych. 6 1784 Latte) и, наконец, как απο Διος ‘упавший от Зевса’, т. е. происходящий от посылаемого Зевсом дождя (Schol. А. II. XVI 174; Schol. Gen. II. XXI 268; Schol. Gen. II. XVII 263; Schol. В II. XVII 263; Eustath. 1053, 7ff.; 1505, 58 ff.). Однако все эти объяснения представляют собой явным образом лишь догадки, опирающиеся на контекст, либо, в последнем случае, также и на предполагаемую этимологию слова. Надо сказать, что именно последнее объяснение, ('упавший от Зевса') принималось до недавнего времени и современной лингвистикой [488, с. 238; 447, с. 63; 493, с. 163; 426, с. 101; 439, с. 426; 465, с. 311; 448, с. 392]. Тем не менее необъяснимость формы дательного падежа единственного числа в первом элементе сложного слова διιπετης заставила искать иные объяснения. Однако те из них, которые отрывают διι- от индоевропейского корня *deiu-/*diu-, представляются неприемлемыми. Одна из таких попыток, предпринятая Карлом Гофманом и Гельмутом Гумбахом, связывает διτ-Предложение М. Трея объяснить первый элемент διιπετης как восходящий к наречию δια (Трей опирается на чтение διαιπετης в папирусе Алкмана fr. 3 Page) убедительно опровергается рассмотревшим весь материал Рюдигером Шмиттом [487, с. 226-236; ср. 438, с. 80]. В итоге представляется, что наиболее вероятным является объяснение διτ -<*διι-, предложенное индологом Генрихом Людерсом, согласно которому исходной формой первого элемента была форма локатива единственного числа *diṷi, где затем выпало интервокальное ṷ, а второе i подверглось в гексаметре метрическому удлинению, и следовательно, первоначальным значением было не ‘с неба’ или ‘от Зевса (бога неба)’, а только ‘на небе’, ‘по небу’ [466, 2, с. 677-679; 467, с. 11]. С другой стороны, тщательный анализ всей совокупности древнегреческих сложных прилагательных на -πετηζ, который предпринял П. Шантрен, привел его к убедительному выводу, что διιπετης, как и некоторые другие, засвидетельствованные со времен Гомера прилагательные этого типа, имеет второй элемент, связанный с глаголом πετηομα ‘летать’, а не с πιπτω ‘падать’ [439, с. 80-83]. Таким образом, первоначальное значение этого прилагательного должно было быть ‘летящий по небу’, так что употребление его именно в этом значении в применении к птицам в гомеровском гимне к Афродите (Hymn. Horn. V 4), очевидно, весьма архаично и восходит к первоначальному значению этого слова. В свете этого наблюдения получает особое значение сделанное Г. Людерсом сопоставление древнегреческого διιπετης с текстом из Риг-Веды (II 28, 4) [466, I, с. 146]: prá sim ãdityó asrjad vidhartán rtám sfndhavo várunasya yanli ná srãmyanti ná vi mucanty eté váyo ná paptũ raghuyá párijman (Букв.: Адитья отослал (их: т. е. реки) разделенными; (Эти) реки идут по закону Варуны, Они не устают и не расслабляются, Как птица летают, быстро двигаясь по кругу). Речь здесь явно идет о
