Третья картина… Ой, ё… я теперь понимаю, почему дед всегда молчал о своей сестре. Я бы тоже не смог говорить, потеряв настолько близкое существо. Дарий и Дарина. Двойняшки. Здесь им было лет по шестнадцать. Уникально похожие и очень разные. Дедушка — тёмный. А его двойняшка… светлая.
— Маньяки, — произнёс я, не глядя на них. — Ни слова деду о смерти Дарины.
— Поняли, не дураки, — отозвались двойняшки.
Они это должны понять как никто другой. Это у людей… да бывает и у других рас, что брат идёт на брата, близнецы отказываются от родства, ненавидят друг друга. Но у нас и так чрезвычайно редко рождаются близнецы и двойняшки, и это родство практически такое же, как у Маньки с Данькой. Разве что нет опасности смерти от разделения. Хотя не представляю, как дед это выдержал. Вот останься я один… без всего своего семейства… здесь… Срочно развязал бы масштабную войну! Что Завоеватель в своё время и сделал.
Дальше — Кайреан и Дарина. Какая-то она на этой картине… не такая, как на предыдущей. Подавленная. Я тебя не знал, но мне жаль. Очень жаль, что ты не поехала в тот поход с дедушкой.
А со следующего портрета… смотрел я сам. Четырнадцатилетний. Неровно остриженные выше плеч волосы, чёрная рубашка, чёрные кожаные штаны и самый пижонский вид. Мои черты лица. Разве что плечи чуть пошире, и сам повыше. Да ещё на дне синих глаз выражение… затравленного зверя. Если бы не правила приличий, художник мог бы запечатлеть его с известным жестом всему миру и злым оскалом. Что же могло довести тебя до такого состояния… дядя Ильен?
— Я думаю, нам не понадобится сокровищница, — произнёс я, не отрывая взгляда от портрета моего дяди. На груди у него висел медальон. Многолучевая звезда из какого-то прозрачного тёмно-синего камня. Похоже, что это крупный сапфир, но я не уверен. От медальона даже с картины веяло холодом. — Это наш компас.
— Ну и каким… как нам его теперь искать? — раздражённо поинтересовался Даня.
"Я думаю, для начала проверим склеп, — ответил, используя призрачную связь. Нефиг нас подслушивать всем, кому не лень. — Если не найдено тело, могут похоронить вещи".
"Так вас же обычно жгут! — удивился Данька. — Пепел по ветру и всё такое…"
"Если это не касается Владык, — сказал Ван. — Могила Владыки — что-то вроде вечного напоминания о его власти, которая не заканчивается даже после смерти".
"Как же у вас всё сложно". — В который раз за последнее время двойняшки произнесли эту фразу?
"Сбрасываем хвост и марш в склеп", — решил я, размыкая контакт.
