Вернувшись в комнату, я долго смотрел на приготовленную мне еду, слушая голодное урчание желудка и назойливое ворчание одной зубастой тётушки. Победил желудок. Ну не станут же они в самом деле травить Наследника? Даже если и станут — то не сегодня.
Закончив с едой, я направился в комнату Даньки, где нашёл всех остальных.
— Ты что-нибудь придумал? — поинтересовалась с порога Манька.
— Нет, — честно ответил я. — Ван, ты вчера случайно галерею не находил?
— Мы находили, — вместо брата ответил Данька. — А что?
— Хочу взглянуть на своих предков.
— Куда идём мы с Пяточком, большой-большой секрет… — напел под нос Данька.
Манька подпела, но совсем не теми словами, которые звучали в мультике. А теми, что позволяли предположить безвременную кончину Пяточка!
— Маньяки, такие Маньяки… — вслух посокрушался Ван.
— С кем я живу?! — горестный вопрос в потолок исходил от меня.
За обычной весёлой перепалкой мы дошли до галереи предков. Два коридора. Один круто уходит вниз, другой, делаясь шире и светлее — вверх.
— Насколько я знаю, галерея должна быть справа, — я указал на широкий и светлый коридор. — А слева спуск в склеп… другая галерея. Там работают скульпторы, а не художники. Кстати, мастера всегда самые лучшие. Из тех, которые умеют запечатлеть саму душу.
Первая картина — холст в полстены. И на ней — двое. Я преклонил колено перед картиной. Прадед и прабабушка. Терриан и Лиалита. Одна из самых великих пар в истории правления. Дед всегда восхищался своим отцом. Он боготворил его, рассказывая о времени правления. Брак Терриана и Лиалиты не имел ничего общего с какими бы то ни было чувствами, кроме взаимного уважения. Политический союз. Тёмный Император и эльфийка правящего рода. Так они разрешили назревающий крупный конфликт меж государствами. Браком решились сразу несколько проблем — был заключён мир тёмных и светлых, а человеческая империя отказалась от своих завоевательных планов. Не знаю, любили ли друг друга на самом деле эти двое. Но вся их жизнь была пронизана глубоким взаимным уважением. Они — настоящий эталон. Во всём.
Что же случилось потом, что всё их наследие пришло в такой страшный упадок?
Следующая картинка изображала Араниса, старшего брата дедушки.
— Вылитый Шон, — хмыкнул стоящий рядом Ван.
Парню на картине было лет двадцать. И он очень сильно напоминал моего старшего братишку. Такой же здоровый, бесшабашный разгильдяй. Только выражение лица как у папы — эту задорную, шкодливую улыбочку я узнаю из тысячи похожих. Ваше Величество, мы точно родственники.
