Во всей квартире стояла полная тишина и темень. Но зажигать свет Виктору Владимировичу почему-то не хотелось. Он покачал головой, налил себе виски и снова мрачно уставился в окно. «Не нужен, не нужен, не нужен…» – гудел чей-то голос в его сознании. Потом ему пришли на ум слова Достоевского, вложенные в уста одного из его героев, Мармеладова: «Ведь надобно же, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти, ведь надобно ж, чтобы у всякого человека было такое место, где бы его пожалели»[4]. Нет, так жить дальше Виктор Владимирович не хотел! Но делать было нечего, и он просто отправился спать.
Вскоре произошло еще одно, на первый взгляд незначительное, событие, которое, однако, по мнению некоторых, возымело свои последствия. Случилось так, что Виктор по телефону советовался со своим знакомым банкиром на тему, как лучше сохранить остатки своих накоплений. Заметим, что слух Виктора давно потерял былую остроту. И потому разговаривал он несколько громче, чем требовалось для сохранения конфиденциальности этой беседы. В этой связи Наденьке без труда удалось ознакомиться с размером их семейных накоплений, и, что интересно, они не показались ей столь уж ничтожными. Более того, по ее незатейливым расчетам, при правильном подходе на покрытие их расходов этих средств должно было, скорее всего, хватать. Особенно, если при этом еще больше поубавить потребности ее мужа. В своих калькуляциях Наденька, конечно же, не учитывала инфляцию. Равно как не учитывала она многие расходы, которые совершал за нее Виктор. Однако подслушанный разговор лишь подтвердил ее давнее убеждение, что ее муж просто скуп и, по всей видимости, ее совершенно разлюбил. А если так, то чего следовало от него ждать дальше?
Но коварная судьба припасла для Наденьки кое-что еще. Необычно холодным августовским вечером она зашла в кафе выпить чашку кофе со своей подругой.
– Ты знаешь, я тут твоего видела, – затрещала Ирина, не успели они сесть за столик.
– Где же? – простодушно удивилась ничего не подозревающая о надвигающейся грозе Наденька.
– Да проезжала мимо парка тут недавно, позавчера, что ли. Остановилась на светофоре и вижу: прямо передо мной по переходу твой идет. Только ты не волнуйся, Надя, но вижу, идет он не один, а под ручку с какой-то мадам и воркует себе, и воркует. И сам вальяжный весь. Свободной рукой широкие движения такие делает, куда-то вдаль показывает.
– С какой еще мадам? – на щеках у Наденьки выступил легкий румянец – предвестник большой бури.
