Майкл, оторвался от кубка и спросил:
— Ирода?(12)
— Причем здесь Ирод, он не царь иудейский, и к тому же давно мертв. Он был лишь обычной пешкой в политике Рима. Сейчас же я имею в виду некоего Иисуса из Назарета, сына плотника Иосифа и Марии. О том, про которого все говорят, что он царь Иудейский.
Понтий Пилат сделал глоток вина, так, что оно потекло по скулам, и сказал:
— Одно я не пойму Аврелии, — обратился прокуратор к Майклу. — Вроде он царь их, и вроде "сын божий". Так зачем же они хотят его убить. Ведь я лично предложил выбрать, кого казнить — вора Варраву или Иисуса. Они предпочли оставить в живых первого. Разве это правильно? Они предпочли, понимаешь, Богу — вора.
Пилат сделал глоток из кубка и продолжил:
— Но закон, есть закон. Сегодня Иисуса из Назарета казнят на холме Голгофа.
— А потом будут слезы и проклятье в наш адрес, — вставил Майкл.
— Вот-вот, как будто это мы распяли его, а не они. — И прокуратор махнул рукой в сторону улицы, откуда доносились восторженные крики иудеев.
Майкл отпил вина и сказал:
— А, потом он воскреснет….
— Да, так они утверждают, сыны Израиля.
— Понтии, будь другом, дай мне посмотреть на казнь…
— Хорошо Аврелии, для друга все что угодно….
Мученика Аврелии (Майкл) разглядел издалека. Тот двигался медленно среди толпы к горе. Народ, собравшийся вокруг него, что-то кричал. Неожиданно Иисус остановился и посмотрел на них. Окрики смолкли, и тут Майкл увидел, как кнут римлянина пару раз коснулся спины мученика, чуть левее и чуть правее креста, что волок тот.
Сын бога видимо, сжал зубы, так как до Аврелия не донеслись его стоны. Казалось, он понимал, что не первый и не последний кто погибнет на этом холме.
Майкл добрался до толпы, почти на самом верху горы. Рядом стояла группа иудеев, что закрыв глаза, о чем-то просила бога.
Солдаты отобрали у мученика крест, и тот упал на жесткую землю.
Затем положили распятие на землю, сорвали с Иисуса тунику, оставив его в одной набедренной повязке. Велели лечь на крест и только после этого стали заколачивать гвозди в руки и ноги.
— Отец, — простонал израильтянин, — отец прости их, ибо не ведают, что творят.
Боль пронзила руку Майкла, он поднес ее к глазам и увидел выступившую из неизвестно откуда образовавшейся раны кров. Но сейчас было не до этого, американцу хотелось увидеть, как это было, и он вновь взглянул на казнь.
— Отец, — простонал израильтянин, — отец прости их, ибо не ведают, что творят.
Легионеры медленно стали поднимать крест. Потом опустили крест в яму.
