Он уже заранее обрекал себя на всякия унижения, которые ему придется претерпеть во время хождений по близким царику людям.
Но дело изменилось сразу.
В Калугу его сопровождал отряд хорошо вооруженных и хорошо знающих военное ремесло людей.
Не семь человек, а целая сотня.
Будь у него только семь человек, он ехал бы в возке, кутался бы в шубу и, вероятно, за всю дорогу из этого возка не вылез бы ни разу.
И вступил бы в Калугу, как ищущий защиты и приюта бедный, обиженный московский дворянин… Но теперь он мог показать себя совсем с другой стороны.
Не зачем было унижаться и просить.
Он решил, что вступит в Калугу на заре в вычищенном панцире, построив своих запорожцев по четыре в ряд.
Не помощи он хотел просить у тушинского царика, а сам ему хотел предложить помощь.
Он обещал своим запорожцам хоромы и жалованье и объявил кроме того, что раз представится случай взять на саблю какую-либо боярскую или дворянскую усадьбу, или монастырь, он этому не только препятствовать не будет, а и сам приметь участие и пойдет на нож и на пулю «в первую голову».
Он говорил им, что хорошо знает все подмосковье, верст на сто кругом и может указать, где и какое зверье закопалось в норы.
Одним словом, в глазах запорожцев он был именно такой человек, который им был нужен…
Им уж становилось скучно мерзнуть по большим дорогам, поджидая проезжих в Москву и из Москвы. А все деревни, все церкви, все усадьбы дворянские и боярские были уже давно обшарены… И нечего там теперь было искать.
Поэтому они и пошли за Молчановым в Калугу.
Но Молчанов немного ошибся в своих расчётах относительно того, какое положение он займет при царике.
Посланные им вперед два запорожца с поручением найти жилье хотя бы для баб только к утру разыскали совсем почти на краю города, около самой стены нежилой дом о двух комнатах с небольшим прирубком.
Дом стоял заколоченный.
Молчанов предполагал, что сам он эту последнюю ночь своих скитаний проведет в поле, у стены Калуги, разведя костры… А баб в возке отправить в город, не дожидаясь утра.
Но обстоятельства сложились так, что в поле пришлось заночевать и бабам.
Вступил он в Калугу действительно на заре, когда в церквах начались обедни и улицы были полны народу.
Именно этого он и хотел.
Когда ночью его запорожцы развели в поле костры, подъезжал к кострам Урус не один, а с целой толпой вооруженных всадников — татар и московских людей.
И Урус опрашивал запорожцев, готовивших у костров варево:
— Чье войско?
