— Гражданка, а куда идут все эти рабочие, крестьяне и трудовая интеллигенция?
— Да вот Ленин у нас в Голоколамске объявился, помяли сгоряча. В больницу несем.
— Ленин?! — заволновался Буратино.
— Ну да, Ленин. А что?
Агент протискивался вперед. Баба вцепилась в него и тащилась сзади:
— А как, со скидкой дают шубки-то или дорогие?
— Отцепись!
И точно: на руках членов месткома Игольного комбината им. Павлика Морозова[37] лежал Ленин.
«Звезда, я Буратино! — засипел агент в микрофончик, зашитый в носовом платке. — Я у цели, у цели! Как слышите, прием».
— Отлично слышу! — рявкнула шапка на голове Буратино. Тот, чертыхнувшись, стащил ее, растроганно мял в руках, вертя ручку громкости.
Впереди на дороге маячил Звезда.
«Вызови транспорт, приятель, берем цель!».
— О'кэй! — заорала шапка.
Звезда сошел в кювет, зарылся в снег и вытащил из живота прутик антенны.
Буратино дернул в кармане предохранитель двенадцатизарядного кольта и шел сзади месткома, пожирая Ваню глазами.
«Полное сходство. Где только он уродился», — ликовал чекист.
Профессиональным острым взглядом он заметил над горизонтом стрекозу, почти не двигающуюся с места.
— Товарищи! — Буратино выбежал вперед, останавливая процессию. — Ваше превосходительство рабочий класс! Успеем ли мы донести товарища Ленина? Не перестанет ли биться его сердце? Давайте вызовем скорую помощь! Вождь пролетарской революции в опасности!
В небе раздался гул двигателей. Буратино замахал носовым платком.
Звезда выстрелил из ракетницы. Вертолет медленно снизился. Голокомчане зачарованно смотрели на транспорт будущего. Из его светло-зеленого стального брюха вывалилась веревочная лестница. Подпрыгнув и забравшись на перекладину, Звезда подплыл к членам месткома. Уцепившись ногами за лестницу, агент свесился и обнял Ваню за талию.
И тут голокомчане разглядели на брюхе вертолета иностранные буквы: UdSSR[38].
— Шпионы!! — что есть силы закричал член месткома Барашков (сам председатель лежал, трепеща и страшась народного гнева, на комбинате в ящике с конторскими кнопками). Он подпрыгнул и ухватил Чмотанова за штиблеты. На отважном Барашкове повисли четыре профсоюзных активиста, а последним прицепился Буратино.
— Караул, разрывают! — заорал Чмотанов.
— Невежи! — визжал лектор Босяков, вынырнув из толпы. — Человек именно тем, и только тем и отличается от атома, что он неделим! — Его моментально смяли.
Буратино не потерял присутствия духа. Он лез вверх по живой цепи, применяя против месткомовцев приемы из всемирно известной борьбы хун-ци.
