Какое-то время она без всякого выражения смотрела ему в лицо. Лишь стремительно темнели, расширяясь, зрачки. Вызревший наконец ужас прорвался неудержимым криком.
* * *
— И началось… Подоспел парень, набросился, повалил, сдавил мне горло. Тут уж я ничего не мог поделать.
— Сработал бионик?
— Когда я очнулся, парень уже не дышал.
— А потом? Что с девушкой?
— С девушкой… Если б я мог понять.
Только что, стоя на коленях и сжимая лицо парня ладонями, неистово просила его очнуться, открыть глаза и вдруг стихла, успокоилась. Буднично поправила волосы, обернулась, пронзительно и без всякого страха посмотрела на стоявшего рядом урода. «Ведь он только спит, правда?» — спросила, требуя подтверждения. «Нет, — бесстрастно сказал он. — От него ушла жизнь». Она хитренько улыбнулась, погрозила пальцем: «Врешь ты все, голубая тварь».
Слова обожгли его. Он простил бы ей «тварь», но вот «врешь».. Врать он не мог — никогда, ни при каких обстоятельствах. «От него ушла жизнь», — повторил он строго: пусть она даже не надеется, ничего другого он не скажет, как бы ей этого ни хотелось.
«Разбуди его. Ну, пожалуйста».
«Не могу. Нельзя».
Ни раскаяния, ни вины он не чувствовал. Одно заботило как втолковать этой теряющей рассудок аборигенке, что у него и в мыслях не было причинять им зло. Она же сама видела: он не нападал, на него напали. И стынуть ему сейчас на месте парня, если бы не бионик.
«Смотри! — он разъял и вновь сомкнул на поясе широкую ворсистую ленту. — Ты можешь лишить меня жизни, но бионик возьмет у тебя и вернет мне».
Он сознательно упрощал, объясняя, как действует охранный пояс. Есть общий принцип: носитель разума не может покушаться на разум. Это — закон, он никем не выдуман, так определила сама природа, и его ни отменить, ни обойти нельзя. Как законы физики. Люди уже подошли к его пониманию, сказав: не убей! Но они еще не уяснили сути: не убей, ибо убьешь себя!… Парень нарушил запрет и поплатился жизнью. Бионик лишь выполнил свое назначение.
«Так ты украл его жизнь? Взял себе?»
Девушка поднялась с колен и осторожно, словно шла над пропастью, двинулась на голубое видение.
* * *
— Вот уж не думал, что она так поймет меня.
— А что ты хотел, Мит? Законы разума не для людей. Они только мнят себя разумными, а разобраться- инстинкты, страсти… Я уже догадываюсь, что выкинула твоя дикарка. Сказать?
— Попробуй.
— Набросилась на тебя. В слепой ярости, как всякое животное.
— Не угадал, Сэт.
