– Мы можем поговорить? Всего пару минут! – со слезами на глазах умоляет Алин. – Уделите мне всего две минуты!
Позади них Леа Фронсак начинает истерически кричать, стуча ногами по полу.
– Я не могу ждать две минуты, вы, кретины! Моему сыну всего три годика, и он один дома! Если вы сейчас же меня не развяжете, я все тут разнесу! Слышите? Я ХОЧУ ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ!
– Если сейчас вызвать полицию, вы вернетесь домой очень нескоро! – пытается перекричать ее Алин.
– Вы лжете! – окончательно потеряв терпение, Гийом тоже срывается на крик. – Я понятия не имею, как вы будете выпутываться из этого дерьма, и, откровенно говоря, это не моя проблема. Что вы хотите, чтоб я сделал? Рассказал фликам, что тот треклятый парень в маске выстрелил себе в спину? Вы в своем уме? Неужели вы думаете, что все, сколько нас тут есть, готовы врать полиции ради того, чтобы ваш сын избежал ответственности? Мне очень жаль, что он не умеет подавлять свои порывы, и в целом он наверняка славный парень, но у нас тут не шутки! У меня в магазине – два трупа, и если я не позвоню прямо сейчас управляющему, то утром в понедельник мне прямая дорога в Центр занятости! А мне это сейчас совершенно ни к чему. Так что будьте добры меня развязать и дайте пройти!
– Покажи ей что почем! – иронично подзадоривает кассира Жермен Дэтти. – Жаль только, что пять минут назад, с тем типом, ты был не такой храбрый!
Ее реплика заставляет всех замолчать. Даже Леа Фронсак перестает судорожно рыдать.
Алин на протяжении несколько секунд не сводит глаз с кассира. Конечно, он прав: рассчитывать на поддержку стольких свидетелей, о существовании которых до сегодняшнего утра она даже не догадывалась, немыслимо. И нет шансов привлечь их на свою сторону. Тео совершил непоправимое. И вдобавок ко всему угрожал пистолетом заложнице, хотя предполагалось, что он пришел их всех защитить. От этих людей снисходительности она не дождется. Битва проиграна заранее.
А она еще думала, что имеет выбор…
– Хорошо, – соглашается она с болью в сердце. – Подождите, сейчас я найду, чем разрезать веревки.
Гийом вздыхает с облегчением. Вся эта кутерьма успела смертельно ему надоесть.
– В ящике кассы есть ножницы, – не без раздражения говорит он.
Алин направляется к кассе.
– Как ее открыть? – спрашивает она, оказавшись на месте.
– Не в выдвижном ящичке кассы, а в другом – том, который снизу.
Когда женщина возвращается, Гийом поворачивается спиной, чтобы она могла разрезать веревку, стягивающую ему запястья.
