– Верблюды с рогами? – Катя хихикала и веселилась уже вовсю.
Тут явился обиженный Бухин и узрел на своем месте Лысенко с родной чашкой в руках.
– Саня, скажи ей, что верблюды с рогами не бывают!
Сашка буркнул что-то невразумительное, вытащил из-под лысенковского локтя какие-то бумажки и снова ушел.
– Яки! – вспомнил наконец тот. – Яки это были. Ну, здоровые! А она у меня малявка!
– А Лиля? – спросила Катя.
– А что – Лиля? – не понял майор. – Лиля нормальная. Среднего роста. Наверное, Кирка еще подрастет, я думаю. А Лиля улетела во Франкфурт.
– Насовсем? – поинтересовалась она.
– Катька, да ты что, прикалываешься с похмелов, что ли?
– Обычно от тебя девушки улетают насовсем, – пояснила она.
– Типун тебе на язык, – испугался Лысенко. – Она со своим начальником улетела. То есть с начальником у нее ничего серьезного нет, – тут же кинулся пояснять он, предчувствуя очередное колкое замечание. – Я сам проверял! Ну а я с Кирюхой остался. Сегодня нужно не забыть ее вовремя забрать.
– Ты напоминалку себе напиши крупно и на дверь прилепи, – посоветовала Катя.
– А если я не в кабинете буду?
– Если ты не в кабинете будешь, то будильник поставь на полпятого!
– Я мобильник обычно отключаю, чтобы мне по поводу индюков не трезвонили каждую минуту! – раздраженно пояснил Лысенко. – Какой-то дурак придумал, что индюшки нежнее, так теперь все звонят и требуют, чтобы им индюшку, а не индюка… я Борьку убью, чес-слово… Это он затеял всю эту индюшиную аферу! Да, так как же мне про садик-то не забыть, а?!
– Ладно, я сама тебе позвоню. В половине пятого. И напомню.
– А если ты вдруг забудешь?
– Я не забуду! – рявкнула Катя. – Смотри, пишу: «В половине пятого позвонить Лысенко!» Крупно пишу. На дверь вешаю. Я сегодня даже на курсы не иду! Потому что работы валом!
Курсы Катя решила прогулять совсем по другой причине: она просто не могла видеть Мищенко. Однако и на работе ей сидеть не пришлось: через полчаса вся следственная группа срочно выехала на новое место преступления. В этот раз маньяк убил свою жертву прямо на центральной аллее. Мертвая девушка сидела на скамейке, а букет из девяти темно-красных роз с осыпающейся позолотой лежал у нее на коленях.
* * *
– Рита, через неделю приедет важняк из Киева, подготовь все документы по маньяку, чтобы он мог в них разобраться, – велел начальник.
– Это что, от дела меня отстраняете, так понимать? – спросила следователь, тяжело сверля взглядом главу прокуратуры.
Характер у Риты Сорокиной был, что называется, не сахар, хотя дело свое она знала как никто. Ну не оправдываться же сейчас, не объяснять ей, что лично он был за нее горой, но в столице решили по-другому.
