Я снял телефонную трубку и попросил дежурную соединить меня с участком большой механизации, портальные краны и мачты которого слабо угадывались за окном в утреннем тумане.
Вместе с сочным мужским голосом в трубку вошел стук доминошных костяшек. У портовиков, как я догадался, перекур.
Я представился и попросил позвать Сорокина.
— Сейчас, — охотно пообещал мужчина.
Было слышно, как он крикнул в сторону?
— Сорокин, к телефону!
— Слушаю вас! — Голос на том конце провода был взволнован.
— Это Володин, — поспешил успокоить я его. — Скажите, кто-нибудь из ваших братьев или родственников служил в войну на транспорте «Декабрист»?
Мой вопрос, видимо, озадачил Сорокина. Он покашлял, помолчал, должно быть мысленно перебирая всю родню, затем сказал:
— Пожалуй, нет. В нашем роду, кажись, моряков не бывало, хотя мы и архангельские, соломбальские.
— Жаль, — сказал я, почувствовав и впрямь в ту минуту жалость от того, что, быть может, и впрямь сейчас теряю такое, чего бы терять не следовало, того, что таилось в недоговоренности письма Бородина, того несомненно важного, что стояло за его вопросом о Сорокине? — Ну да ладно, всего доброго, — поспешил я проститься с крановщиком, которому, видимо, не терпелось узнать о причине моего звонка.
После планерки, которая проходила у нас, как правило, после обеда, я задержался у редактора, твердо решив проситься в отпуск. Зная характер редактора, то, как он воспринимает каждую просьбу об отпуске, я не был уверен в том, что мне удастся добиться своего, но все-таки решил не отступать. Редактор сидел облокотись локтями о стол, зажав в ладонях всклокоченную седую голову. Робинзон, как звали мы его за глаза, весь ушел в очередной номер, свежие полосы которого лежали вдоль всего длинного редакторского стола.
Редактор словно бы не замечал меня.
Я кашлянул, шаркнул ногой, пытаясь привлечь его внимание.
Наконец он поднял от стола голову, поправил круглые очки, вопросительно глянул на меня.
— Я насчет отпуска, — приступил сразу же я.
— Не время, Володин. Сейчас не время об этом думать. Арктика требует от нас полнейшей выкладки. Ты хорошо поработал в прошлую навигацию. Ты вправе требовать отпуск. Именно сейчас, летом. Но кого мы пошлем на Диксон? Кого? Перышкина? Поставит он нам ежедневную информацию?
— Поставит, — сказал я убежденно. — Стыдно будет перед ледокольщиками задаром хлеб есть.
— Нет, нет, Володин. Не ко времени твоя просьба!
Я чувствовал, что почва понемногу начинает уходить из-под моих ног.
