Эразм замолчал, и Иоганн понял, что старик-мастер больше ни слова не скажет.
В этот вечер Эразм проиграл партию. Такое случилось впервые.
Но ведь впервые он и рассказывал о себе. Рассказал о себе нечто существенное.
С первыми лучами рассвета, когда партия была закончена, Эразм сказал Иоганну:
— А ты знаешь, что это волшебные шахматы?
— Нет.
— На этой доске и с этими фигурами ты никогда не проиграешь. До тех пор, пока ты им не изменишь. Бери, отныне они твои.
42
Зимние дни еле-еле ползли. Ни Иоганн, ни Эразм больше ни разу не упомянули про Карлу.
В конце декабря Эразм слег от какой-то непонятной болезни. Лихорадка не отпускала его.
В бреду, преодолевая одышку, он повторял имя:
— Карла… Карла… Карла…
Три раза.
Иоганн молча сидел у постели Эразма, и сердце у него сжималось.
На следующий день у Эразма отнялся язык.
43
Эразм умер во сне утром 1 января 1798 года.
На заупокойной службе по нему пел хор мальчиков. У одного из них был голос поразительного тембра, исполненный печали, с оттенками глубинной скорби, передать которую способны были бы только лучшие скрипки усопшего мастера. Вместе с Эразмом, достойным учеником Антонио Страдивари, ушел секрет изготовления самых великолепных скрипок на свете.
После отпевания в церкви Сан-Дзаккария гроб погрузили на черную гондолу, и погребальная эта ладья поплыла из города к кладбищу Сан-Микеле. Иоганн Карельски был одним из участников траурного кортежа, и у него было такое чувство, будто он присутствует на собственных похоронах.
В Венеции шел дождь. Мелкий, частый дождь. Слышался только стук капель, падающих на Большой канал, плеск волн, бьющихся о борта гондол, да иногда жалобный плач ветра среди камней.
Погребальный кортеж причалил к пристани некрополя, и гроб был опущен в могилу. Скрипач бросил на гроб скрипичного мастера горсть черной земли и осенил себя крестным знамением. Затем торопливо покинул кладбищенский остров и до самой Венеции ни разу не оглянулся.
44
Возвратясь в мастерскую Эразма, Иоганн принялся расхаживать по ней, внимательно рассматривая каждую вещь, принадлежавшую покойному мастеру. Сердце у него сжималось от скорби, и через некоторое время он сел за шахматную доску, но вдруг одним исполненным горечи движением сбросил все фигуры на пол.
В тот же миг он услышал странные звуки. Музыку, доносящуюся непонятно откуда.
Иоганн медленно прошел к темному углу, где, как ему казалось, и звучала эта музыка. Он зажег свечи в канделябре и осторожно приблизился к таинственному источнику звуков. Им оказалась черная скрипка.
