Ужасный голос, голос Ада, приводит его в содрогание.
- За-а-а-ачемммм... Зачеммммм...
И в последние мгновения перед встречей со святым Петром
Корвус Третий отчётливо
вспоминает, как, напившись аквавиты с кузеном Чтецом,
приехавшим в город для получения наследства, они прицепили на причинное место
каменной статуи с острова Рапа-нуи, стоявшей на
рыночной площади в честь подвигов почётного гражданина города мэтра Чтеца,
щедро финансирующего мэрию, хрустальные колокольчики. И хохотали, когда лёгкий
бриз заставлял их звенеть и петь: «Динь-дон! Динь-дон!!»
***
OLD VAGRANT RELOAD
Ходил на корабле один пират. Старенький уже, песок
сыплется, а с абордажным крюком что лорд с вилкой
обращался. Не раз пираты из сочувствия заводили разговор, что, мол, пора бы
деду на покой, правнуков нянчить да по праздникам рюмку-другую желудочного
ликёра герра Биттнера
принимать...
Но тот только хихикал меленько, да опять на абордаж
лез.
А в ночь перед последним абордажем
признался юнге Питеру, прозванному за некоторые нерукопожатные
развлечения «Пека-Энн», что лелеет он, Старый Бродяга, надежду, что получит
перерождение после героической смерти, и будет он в этом перерождении жить в
холодной северной стране, где сначала установит власть охлоса
над дворянами, а потом станет её, страны этой, полновластным Хозяином.
И будет в той стране тьма, и скрежет зубовный, и
огненные колесницы. И будет он, Старый Бродяга, править миром...
Пека-Энн захолодел от ужаса, почувствовав разлившийся
в воздухе явственный запах жжёной серы. Не в силах далее смотреть в немигающие
жёлтые, с вертикальными зрачками, глаза старика, он отпрыгнул на десяток футов.
И завизжал.
Говорят, даже Весёлый Роджер на несколько склянок
оставил в покое русского царя, поставив вместо изящной точки огромную кляксу на
пасквиле.
Говорят, даже Лорд на мгновение захотел оторвать
обрюзгшее и распухшее во мгле трюма тело от пыльной паутины и одним
(единственным) глазом выглянуть наружу. Но вместо этого отпочковал
очередного кадавра-клона и захрапел.
Переполошённая команда увидела лишь сверкающий в
лунной дорожке голый зад Пеки-Энн, плывущего к
атоллу...
- И чего смотрим? Чего не спим? - рявкнул боцман. - Завтра абордаж! Спать всем, собачьи дети!
В бою пираты не очень обращали внимание друг на друга,
стремясь к заветной цели. И всё было бы как обычно, но в то злосчастное утро
время замерло.
И раздался Голос:
- Vagrant suspend!
И через миг:
- Vagrant destroy!
