– Он приезжал в Нью-Йорк повидать меня.
Взгляд Стоуна смягчился.
– Да.
– А она его прогнала.
– Да.
Эмма устремила невидящий взор на гранитную скалу.
– Она не хотела делить меня с ним.
– Полагаю, что так, хотя это очень ранило вашего отца. Поэтому он начал отдавать всю свою нерастраченную любовь и свободное время другим детям. Мне и остальным. – Эмма услышала, как Стоун подходит к ней. Сухие сосновые иголки захрустели под подошвами его кроссовок. – Он хороший, Эмма. Правда хороший.
Эмма прикрыла глаза при звуке глухого, исполненного эмоций голоса Стоуна.
Ее отец был ему небезразличен. Она некоторое время осмысливала это, а потом замерла, когда Стоун развернул ее лицом к себе. Его руки скользнули по ее рукам, забирая тарелки с запеканкой, и Эмма ощутила тепло, исходящее от его мускулистого тела.
– Стоун?
– Да? – Он не отстранился и по-прежнему стоял так близко, что Эмма чувствовала, как касается ее виска его дыхание.
– Спасибо, что рассказали, – прошептала она.
Стоун кивнул, а потом покачал головой.
– Он меня за это не поблагодарит. – Он поставил запеканку на капот, а потом снова подошел ближе.
Еще ни разу в жизни Эмме не приходилось столь остро ощущать присутствие мужчины.
Или свое собственное тело.
Это нехорошо.
И все же она не отошла. И даже наоборот – немного подалась вперед.
– Вы кажетесь такой напряженной, что вот-вот лопнете, – еле слышно произнес Стоун, поднимая руку, чтобы коснуться щеки Эммы.
Ошеломленная потерей контроля над собой, Эмма прижалась к его ладони. Она прекрасно понимала, что совершает ужасную ошибку. Причиной тому была возникшая между ними химия, которой у обоих оказалось в избытке.
– Вы, должно быть, уже заметили, что я не очень-то умею расслабляться.
Губы Стоуна дрогнули.
– Я могу помочь.
Эмма тут же представила помощь Стоуна, и перед ее глазами вдруг возникли их сплетенные обнаженные тела.
О господи… Это он во всем виноват. Он буквально источал сексуальную энергию, и то обстоятельство, что они стояли так близко, лишь усугубляло ситуацию. Как и рука Стоуна, лежавшая на руке Эммы. Взгляд его глаз тоже ослаблял ее оборону, разрушал стену, которую она выстроила вокруг себя много лет назад, обнажая ее чувства.
– Да, – выдохнул Стоун, когда его бедра коснулись бедер Эммы. – Я это чувствую.
Эмма вздернула подбородок. Она знала, что Стоун говорит о возникшей между ними химии, остром физическом влечении. Нет, она неспособна выдержать столько эмоций сразу. Ведь сейчас она пыталась сосредоточиться на лицемерном чувстве разочарования отцом.
