Стригунки | страница 7
А мысли Васи Фатеева далеко-далеко. И вдруг по Васиному лицу скользнула улыбка: по аллее двигалась знакомая долговязая фигура Окунева. Вася встал, откинул назад выцветшие за лето и без того светлые волосы и сделал несколько шагов навстречу.
— Вернулся!
Окунев скучающе и снисходительно протянул руку:
— «Все прошло, как с белых яблонь дым…»
— Что? — невольно переспросил Вася.
— Есенин. Знать надо. Каникулы, говорю, кончились. Опять над книжками протухать! Летом — это жизнь! У нас такая компания была. В теннис резались. Дед для лодки мотор купил.
На Окуневе был спортивный костюм: гольфы, клетчатые носки, сандалеты, тенниска с молнией. Надень сейчас Рем пионерский галстук, он просто бы не вязался с его костюмом, таким необычным для семиклассника. На плече Рема болтался фотоаппарат.
— Давно купил? — спросил Вася.
— Дед недавно подарил.
— Снимать-то уже научился?
— Понимаешь, все как-то некогда…
Вася улыбнулся. Рем становился прежним Ремом, с которым в прошлые годы они делали модель гидростанции, к которому забегал он домой, если не решалась трудная задачка, который радовался и кричал на всю улицу, когда поток воздуха уносил в поднебесье змея.
Рем расстегнул футляр и выдвинул объектив:
— Давай я тебя сейчас сниму.
Вася стал у скамейки рядом с клумбой.
В видоискателе аппарата, куда смотрел Рем, виднелся мальчик в кургузом пиджачке с короткими рукавами.
Окунев нажал кнопку. Вася торопливо пожал руку Рема и сказал:
— Мне пора. У меня отец в больнице лежит.
Придерживая рукой аппарат, Рем широкими шагами пошел к площади. Но потом, вспомнив, что спешить ему, собственно, некуда, приостановился у газетной витрины.
С фотографии на него смотрели веселые каменщики. Подпись к снимку говорила о том, что эти каменщики — друзья, что они очень любят свою работу.
«И что интересного весь день ишачить, кирпичи таскать?» — Рем вспомнил о своих новых друзьях-студентах. Это их слово «ишачить». «Почему они не звонят? Ведь обещали».
Газета сообщала, что юный спортсмен, школьник-девятиклассник, установил новый рекорд: прыгнул в высоту на метр девяносто два сантиметра.
«Подумаешь, рекорд!»
Рем отошел от газетной витрины, разбежался по аллее и, подпрыгнув, сорвал с нижней ветки клена несколько листьев.
— Жених, а как козел прыгаешь, — донесся до Рема ворчливый голос старушки, которая с вязаньем в руках сидела на лавочке.
Рем сделал старухе гримасу и пошел по аллее подчеркнуто степенно.
А в это самое время Вася Фатеев входил в больничный парк, мучаясь мыслью: что скажут сейчас врачи об отце?
