Что состояние ее, по всей вероятности, неизлечимо и что ей надо будет всю жизнь принимать лекарства.
Вместо этого он с большим спокойствием отложил ручку, сложил руки, подался к ней, доверительно склонил голову набок и с улыбкой ответил:
— Я понимаю, что все это могло вас сильно испугать, тем не менее, по большому счету можно сделать только одно.
Он продолжал улыбаться, а сам чувствовал, как от этой ухмылки лицо его совершенно деревенеет,
да, под конец он перестал ощущать свой нос, и ему показалось, будто глаза у него вдруг стали холодными как лед, эмаль или черный камень.
Женщина же просияла,
ему даже как-то больно стало, когда он увидел, что она прямо светится от облегчения.
— Что, доктор, скажите, что?
— Вам нужно просто-напросто все забыть!
Свой приговор он произнес очень спокойно, исключительно четко выговаривая каждый слог, чтобы она как следует поняла содержание всего сказанного.
Однако женщина только смотрела на него с удивленным и растерянным видом.
Она непонимающе покачала головой и в крайнем изумлении повторила его слова:
— Забыть все это?
Дрейф еще больше перегнулся через письменный стол, впиваясь буравящим взглядом ей в глаза, и, находя ситуацию очень неловкой, улыбнулся еще напряженнее и нанес смертельный удар:
— Именно так!
Женщина наморщила лоб
(что, вероятно, должно было означать, что слова его начали действовать).
Она в полном молчании сидела на диване, аккуратно сложив руки на коленях, и после длительного раздумья вновь искоса поглядела на него:
— Все?
— Да, все!
Черт побери, неужели его так трудно понять!
Медицинская это сенсация или нет,
ему вдруг совершенно расхотелось, чтобы болезнь была названа его именем,
наоборот,
ему захотелось от нее отделаться раз и навсегда и забыть женщину!
Он сделал еще одну попытку убедить ее:
— Вы должны жить так, словно этого никогда не было, барышня, вы должны жить здесь и сейчас, сегодняшним днем,
вы должны рассматривать все это как нездоровую фантазию,
потому что именно так оно и есть —
нездоровье, фантазия,
и вам совсем нельзя думать, барышня,
и это — прежде всего!
Последнее он несколько раз со строгим видом повторил:
— Мысли вредны женщинам, барышня,
помните об этом,
вы сами видите, какой вы делаетесь больной, когда обременяете свой маленький мозг разными мелочами из так называемой истории женского пола!
— Но, доктор…
Однако протесты женщины были напрасны,
ибо Дрейф сурово повторил свой приговор,
назидательно подняв палец и зажмурив глаза:
— Не думать, барышня, не думать,
