А пока доктор Дрейф складывал все вместе по методу, которому его научил профессор Попокофф в Нендинге,
женщина на диване опять ожила.
Она уселась с крайней осторожностью.
Волосы ее торчали во все стороны, поэтому она убрала их со лба и пригладила.
Казалось, что она отсутствовала миллионы лет, да, целую вечность!
Но по словам ее брата Сирила, анализ Дрейфа редко занимал более часа,
в крайнем случае,
если предмет был необычайно, крайне интересен,
два часа.
Сам же маленький доктор сидел, скрючившись, за своим огромным письменным столом.
Губы его беззвучно шевелились,
лоб избороздили глубокие морщины.
Он, очевидно, был занят решением очень сложной математической задачи и поэтому все время бормотал себе под нос непонятные психоматематические термины:
— Рай разделим на монахиню, возведем в степень плода, умноженного на сожжение, а корень от поруганной девочки минус глинистое поле и шлюха,
что составляет…
Но как же странно она, женщина, сейчас себя чувствовала!
Слабой, потрясенной и одновременно сильной.
К тому же, в руках и в ногах странно подрагивало,
словно они долгое время, столетия, лежали пустыми,
а теперь их внезапно наполнили кровью и ощущениями.
И комната, как ей казалось, чуть-чуть изменилась,
только нельзя было сказать, как именно.
Сильный, едкий, но не совсем противный запах наполнял ее,
вот все необычное, что она могла отметить.
Она не помнила почти ничего из того, что наговорила,
отчего, естественно, немного робела.
Но прежде всего она все же испытывала облегчение, глубокое освобождение и покой,
потому что особое ощущение удушья, которое преследовало ее с самого рождения,
от которого она обычно просыпалась по ночам,
временно исчезло.
Она могла совершенно свободно дышать, в остальном же тело ее ощущалось так, будто на него давил на один камень меньше.
Дрейф же в это время достал небольшие счеты.
Он быстро перекидывал их разноцветные бусины с одной стороны на другую,
прибавлял и вычитал.
Вот он снова прибавил,
задумался, что-то пробормотал себе под нос,
прибавил еще три красных шарика и отнял один черный.
Женщина застегнула верхнюю пуговицу на платье, потом долго и беспокойно смотрела в сторону Дрейфа и в конце концов не могла сдержать нетерпения:
— Что это, по вашему мнению, доктор,
есть ли какое-нибудь средство,
буду ли я когда-нибудь полностью свободна от страданий этих существ в моем теле?
В ту же секунду Дрейф в своих подсчетах пришел к неприятному заключению.
У него язык не поворачивался сказать ей правду.
