Когда же Малюта потянул дыбу повыше, подьячий, захлёбываясь мерзкой правдой, заговорил о немыслимом. Что господам новгородским и король польский не нужен. Что хотят они на трон князя Владимира Старицкого посадить, и он на то согласен. А за спиной князя продолжить заниматься привычным — астрологией, магией и чернокнижием.
И государственная измена отмолена быть может.
Ересь же — выжигают[8]. Как в Испании, к примеру. Царь Иван был наслышан о короле Филиппе, любителе смотреть на огненное действо. Неправильно это: не радоваться надо гибели своих подданных, но молиться за их души, чтобы после мук телесных, очистившись, попали они в рай.
Князь Владимир... Брат двоюродный, кровь родная... Или нет там больше крови, только яд змеиный?
И разума нет. Новгородцы используют князя, как медведя на ярмарке, для забавы да чтобы внимание зевак отвлечь, пока лихие люди кошели с поясов срезать будут.
— Ересь да измена — обвинения страшные, — надтреснутым голосом проговорил государь. — Их доказать надо.
— Знаю многое, и проверить можно!
Подьячий задёргался на дыбе, стараясь найти положение тела, при котором хотя бы немного отпустила боль.
— У архиепископа Пимена дома жёнки-ворожеи проживают, их с северных племён ему собрали. А в Софии Святой, прямо в алтаре, документы спрятаны, переписка с поляками да литовцами.
— Врёшь! — вскинулся царь.
Измена — грех тягчайший. Но чтобы этой грязью осквернить святая святых? Да люди ли там, в Новгороде Великом?!
Малюта Скуратов принял крик царя на свой счёт, засуетился, совком подхватил углей из жаровни — побольше, с горкой — и высыпал их под ноги заговорщика.
— Уберите! — завыл подьячий. — Иначе умру, а главного-то вы и не услышите!
Иван Васильевич не пожалел сапога, лично отодвинул пылающие угли в сторону.
— Неужели что-то ещё знаешь? Хуже того, о чём поведал?
— Знаю! Господа новгородцы не верят, что в силах человеческих с тобой справиться, про то знаю!
— Не новость это. Как человеку победить в споре с помазанником Божьим?
— Не победит человек, так есть же силы сильнее наших!
— Шведские? Польские?
Дьяк Щелкалов, насторожившись, сделал круг вокруг дыбы, махнул рукой Грязному — слушай, мол, ни слова не пропусти.
— Не человеческие силы есть! Сказывают, в доме Пимена бес объявился, что вместо государя на Руси править будет!
— Бояр мне мало, так ещё и бесы...
Иван Васильевич с жалостью взглянул на подьячего. С ума сошёл, несчастный. Вот оно, воздаяние Господне за измену против государя!
