Ростом Фёдор Басманов был с царя, так что Ивану Васильевичу не пришлось наклонять голову или опускать взор. Пристально глядя в глаза бывшего любимца, государь вынул из ножен кинжал персидской работы, украшенный золотым узорочьем, протянул его рукоятью вперёд.
— Убьёшь врага моего — жить будешь. Решай, Федька, не я судья твой, сам себе судьёй будешь.
Ещё утром Иван Васильевич думал, что отца и сына Басмановых казнить нужно тайно, чтобы, скажем, Малюта удавил их по одному: да схоронить на деревенском погосте, под одним крестом, без имён, но с отпеванием.
Думал так, пока не явлено было государю видение.
В часовне, что рядом с царской опочивальней, Иван Васильевич опустился на колени перед образами, зашептал слова молитвы. Молился истово, закрыв глаза, вот и не заметил, как и когда часовня осветилась неземным мягким светом. В воздухе разлилось нежное благоухание, необычное настолько, что царь сбился со слов, замолчал, открыв глаза. Перед иконами, в зеленоватом сиянии, ярком, но приятном для глаз, стоял ангел.
Стоял ли?
Между полом и стопами ангела было расстояние, небольшое, в ладонь, наверное. Ангел висел в воздухе, поддерживаемый, как кажется, только силой Божьей. За спиной посланца Господа белели два крыла, но сложенные; не опорой бывшие, но грузом.
— Ангел Грозной Смерти! — в восхищении проговорил Иван Васильевич. — Осанна в небесах!
— Измену открыл, государь?
Голос архистратига Михаила отдавался громом в теле царя, хотя и говорил ангел тихо, нараспев.
— И не понимаешь, как с изменниками поступить?
— Всё знаешь, архистратиг Михаил!
— Всё только Господь ведает! Вот и вспомни, как поступил Бог, когда восстали на Него вознёсшиеся в гордыне своей ангелы.
— Низринул Он их с небес...
— Вот и думай, царь Иван, помазанник Божий! Наказание — не в смерти только. Очисти созданное тобой от скверны!
— Как очистить, посоветуй, Ангел Грозной Смерти!
— Господь дал людям право выбора, человек... Думай.
Ангел исчез, так же неожиданно, как появился, и только благоухание оставалось ещё какое>1 то время разлитым в воздухе часовни, смешиваясь с запахом восковых свечей, теплившихся перед образами.
Не только смерть.
Кто-то из Басмановых должен кровью своей смыть грех предательства. Господь даст понять, кто будет убит, знака ждать следует.
Но — не только смерть!
Очищение.
Молитвой, видимо, но не простой.
И к кому обратиться за помощью? Не к своим ли священникам, послушным, готовым забыть о Боге ради царёвых милостей? Осуждавших Филиппа, расхваливавших Пимена и переменивших мнение на иное, как только так поступал царь. Фарисеи они перед Господом, не полетит их молитва на небеса.
