Холодные пальцы едва могли удержать трубку, и она зажала ее между ухом и плечом, помешивая кофе и стараясь дышать глубоко и размеренно.
– Слушаю, – раздался сердитый голос. Знакомые интонации.
– Это я, Ева, – сразу же сказала она. – Я вернулась в город.
– Поздравляю, – все так же недовольно ответил он. – Набралась там храбрости?
– Думаю, да.
– И что теперь?
– Надо бы встретиться.
– Я сейчас не могу.
– А завтра?
– В полдень… нет, в обед. Жди меня у конторы, я выйду к тебе, и мы пойдем куда-нибудь. В какое-нибудь кафе.
– Хорошо.
Беда разделила их и без того ненадежный союз. Ева никогда не любила Матьяса, но он нравился ее матери. Женщина, которая всю жизнь работала портнихой и растила ребенка без отца, не могла представить, что ее единственная дочь будет одинока. Она вынудила ее начать встречаться с Матьясом, и после одной из совместных поездок на природу, Ева вернулась беременной. Китти родилась через полгода после свадьбы, и Ева полагала, что семья мужа презирала ее за то, что она посмела натянуть белое платье на свой растущий живот. Родители Матьяса открыто унижали ее, и не скрывали того, что терпят ее лишь из-за сына.
В том, что их брак потерпел крах еще задолго до настоящей катастрофы, была и ее вина – она не старалась полюбить своего мужа по-настоящему. Китти, а затем и Джола стали забирать все ее внимание, и именно им она отдавала свою любовь. Она была настолько безразлична к Матьясу, что даже не знала, любил ли он ее когда-нибудь или нет. Возможно, для него эти отношения были таким же бременем, как и для нее.
Теперь он жил на съемной квартире, а она готовилась провести первую ночь в доме, еще хранившем воспоминания о дочерях.
Утром она встала, пересчитала деньги и отправилась гулять по улицам. Теперь ее прельщал Пешт, до которого она решила добраться на метро – сидеть в такси с закрытыми глазами оказалось слишком странно.
Она бродила по старым и новым улицам, заглядывала в магазины и останавливалась на площадях, замечая, что постоянно думает о том, как было бы здорово оказаться здесь с Адамом и послушать, что он скажет. Ей не хватало его, и она была готова бросить все, чтобы сейчас же улететь обратно в Прагу.
К часу дня она уже стояла в условленном месте, но Матьяс появился только через пятнадцать минут. Когда же они, наконец, встретились, ни один из них не захотел обнять другого или хотя бы протянуть руку. Он лишь кивнул ей в сторону ближайшего кафе и, не оглядываясь, зашагал по тротуару.
