Мы запросили детальное разъяснение того, что означают эти обвинения, и представили стороне обвинения 20 печатных листов с вопросами. Обвинение отказалось на них отвечать. Когда мы опротестовали обвинения в суде, сторона обвинения возразила, что на процессах в Нюрнберге и Токио обвинения были еще более расплывчатыми! Истинный ответ состоял в том, что Королевское предписание не предусматривало права подсудимого знать о выдвинутых против него обвинениях, и нам надлежало удовлетвориться тем, что нам соизволила представить сторона обвинения. Я приехал в Гамбург в августе 1949-го, где встретился со своим английским помощником, Сэмом Силкином, пробывшим здесь уже несколько недель. В плане подготовки защиты мы мало что могли сделать, поскольку пока не знали, с каким судебным делом нам предстоит столкнуться. Поэтому мы занялись знакомством с нашей группой защиты и выработкой генеральной линии, которой должны были следовать. Я знал как самого Сэма Силкина, так и его отца, нынешнего лорда Силкина, в ту пору министра городского и сельского планирования Великобритании. Сэм пошел в армию прямо из Кембриджа, где добился блестящих успехов – диплома первой степени и выступления за университет в крикете. В армии он дослужился до подполковника и приобрел опыт как штабного офицера в штабе корпуса генерала Нейла Ритчи (в 1941–1942 гг. командовал 8-й британской армией в Северной Африке. – Пер.), так и председателя судов над военными преступниками на Дальнем Востоке. В Гамбурге армейский опыт Сэма, его исключительные способности в анализе и доступном изложении сложных документов, его работоспособность и беспокойный характер оказались просто бесценными. А тот факт, что Сэм, еврей по происхождению, так яростно бился за справедливый суд для фон Манштейна, произвел сильнейшее впечатление на немецкую публику. Доктор Латернер, будучи главным представителем защиты Генерального штаба в Нюрнберге, успешно доказал, что, в рамках Нюрнбергского соглашения, члены Генерального штаба не могут являться коллективным ответчиком. Он обладал огромным опытом в подготовке подобных процессов и был знаком со всеми документальными свидетельствами Нюрнберга. Его знания оказались крайне ценными в деле защиты. Он понимал английский, но не мог выразить свои мысли на этом языке, что стало некоторой помехой на суде. Выступая главным адвокатом на предыдущих процессах, доктор Латернер не так легко свыкся с ролью подчиненного, однако к коллегам проявлял исключительную лояльность. Основной возложенной на него задачей стали допросы Манштейна. С чем он великолепно справлялся.
