В результате после этого письма кавалер Креста Виктории лорд де Л’Айла и Дадли и генерал лорд Бриджмен открыли подписной лист на сбор средств, необходимых для полноценной защиты. Уинстон Черчилль стал одним из первых подписчиков фонда. На цели предоставления фон Манштейну британской защиты было собрано порядка двух тысяч фунтов.
Доктор Леверкун спросил меня, готов ли я взять на себя ведение защиты. По ряду причин мне не хотелось браться за это дело. У меня не было особого желания раздражать собственное правительство, которое я всей душой поддерживал. С профессиональной точки зрения невелика честь участвовать в злополучном процессе, в котором любая защита практически обречена на проигрыш. Я прекрасно понимал, что предстоит колоссальный объем работы, а я планировал устроить себе отпуск после тяжелого года. Но тем не менее доктор Леверкун настоятельно просил меня принять предложение, и я чувствовал себя не в силах найти приличествующий повод для отказа. Однако заявил, что поскольку рассматриваю этот случай скорее как политический, чем юридический, то не могу принять плату за свою работу.
Когда дело дошло до суда, оказалось, что против Манштейна выдвинуты обвинения по 17 пунктам. Как выразился тогда один из репортеров, обвинение собрало все, что произошло во время войны на Востоке, и обрушило на голову фон Манштейна.
Похоже, обвинение составило список всех инцидентов, когда преступался любой из законов или обычаев ведения войны и которые могли произойти на любом участке фронта, где воевал фон Манштейн. Поскольку все это простиралось на четыре с половиной года жесточайшей войны, обвинение смогло представить список из нескольких сотен инцидентов. Инциденты, или, как их назвали, «частные случаи», были поделены на 17 групп, и на каждую приводились ссылки на приказы, отданные высшим командованием. К тому же голословно утверждалось, будто эти «частные случаи» явились результатом этих приказов. Затем, перед приказами, выдвинули утверждение с различными формулировками, но в целом сводящееся к тому, что фон Манштейн повинен во всех последствиях приказов высшего командования. И наконец, в комментариях к каждому пункту обвинения появились слова «вопреки законам и обычаям войны».
Что именно фон Манштейн действительно совершил и какой закон или обычай, как утверждалось, нарушил, оставалось совершенно не ясно. В результате получился огромный документ, чтение которого в суде заняло более двух часов.
