– Чего там? – полюбопытствовал воевода.
– Письмо личное от стряпчего.
Воевода покачал головой – то ли с укоризной, то ли завидуя.
Я попрощался и вышел.
К черту все дела – еду домой, отсыпаюсь, молюсь и пару дней проведу с семьей. На торг надо сходить, подарков купить. Для женщины и ребенка подарки – вещественное доказательство любви, уважения и заботы мужчины.
Баня дома уже согрелась, и мы мужским коллективом – я, Васятка, Федька и сопровождавшие меня до Вологды ратники – пошли мыться.
Самое милое дело – с дороги да в баньку. Ну а потом, как водится – застолье.
Утром выспался. Когда проснулся, зашел Федька, доложил, что ратники кланяться велели – съехали утром со двора в обратный путь.
Ну а я после завтрака с женой и сыном собрался на торжище. Денег взял достаточно – решил шубу купить жене, да не московскую, а новгородскую, где полы и рукава короче и в которой удобно ходить. И себе бы не помешало купить хотя бы доху. Я помнил уничижительный взгляд слуги в доме стряпчего – не бродяга ли в дом стучится? Тулуп – теплый, удобен на каждый день, но абсолютно непрезентабельный.
Вот и купил жене шубу соболью из меха мягкого, легкого, удобного в носке. Себе взял доху – короткую, чуть выше колена шубейку из бобра. Мех ноский, не боится сырого снега, для меня – как нельзя лучше. А Васятке присмотрели доху волчью. Молодому парню – в самый раз: удобная, короткая и очень теплая. Все равно растет быстро, глядишь – на следующий год и маловата будет.
Кошелек растряс сильно, но и покупки достойные. По улице пройдемся семьей – да хоть в церковь в субботу, сразу видно – семья боярская, не прощелыги какие идут.
Дома еще раз примерили обновы. Всем понравилось. Особенно Лена долго крутилась у зеркала, потом заявила:
– Милый, к такой шубе и шапка нужна, и чтобы в один цвет.
Вот незадача – не предусмотрел, упустил.
– Надевай шубу, идем на торг.
Кто был бы против? Лена уже была в шубе, только в валенки нырнула да платок накинула.
Обойдя на торге меховой ряд, я купил все-таки шапку – из соболя, одним цветом с шубой. Надела шапку жена, взглянул я на нее и обомлел. Красавица! Да и одета теперь так, что не стыдно и в Москве хоть к самому Кучецкому в гости заявиться.
Отдохнув денек, я занялся текучкой, съездил в свою вотчину. Делать в Смолянинове зимой было почти нечего, крестьяне неспешно чинили инвентарь к посевной. После того, как по предложению Андрея пни от деревьев, что на стройку пошли, выкорчевали, угодья расширились, и хлопот по весне добавится.
