Подошли к длинному приземистому зданию. Грязная штукатурка почти вся слезла с него. Крыша хлопала отставшими от деревянных ребер кусками толя.
— Конюшня! — восторженно произнес Генка и глубоко вздохнул.
К конюшне, цепляясь кривыми жердями за стену, примыкал выгон, где паслось несколько худых, со слезящимися глазами лошадей. Той, на которой скакал Генка, будто бы не было.
Мы приоткрыли скрипящую громадину ворот и скользнули в образовавшуюся щелочку. Пахло лошадиным потом, кожей, травой и еще чем-то особенным, неповторимым. Слева и справа за редким забором стояли лошади. При сумрачном свете разобрали табличку над одним из стойл: «Ветка».
— Ветка! — мечтательно закрыл глаза Генка. — Хорошее имя, правда?
— Ветка! Веточка! — позвал я.
Лошадь повела ушами, сделала осторожный шаг к нам, потерлась мордой о дверцу. Генка просунул руку между жердями, погладил лошадь по белой звездочке на лбу, потрогал пальцем черные ноздри, будто хотел удостовериться, что перед ним в самом деле живая, настоящая лошадь.
— Вот бы прокатиться! — сказал Вадик. — Давайте попросим у конюха, может, даст.
— Ага, догнали и дали.
— Скептик! — заклеймил Генку Вадик не совсем понятным мне словом.
Конюха мы нашли в закутке.
Он сидел на лавке и не обращал на нас никакого внимания. Конюх был занят: втыкал кривое шило в желтую полоску кожи, потом протаскивал сквозь отверстие кожаный шнурок. На стенах, сбоку от него и над головой висели какие-то ремни, плетки, куски рогожи. На полу валялись обрезки кожи, окурки и вообще всякий мусор.
— За кем пришли? — не скоро спросил конюх.
— За лошадью, — выпалил Вадик.
— Известно дело, за лошадью, — вздохнул конюх и отложил шило. — Корма плохие ноне. Лошадей-то мало рожается.
— Мы по одному разу прокатимся и вернем, — сказал Генка.
— А кого я те дам? Селиваниха ноги сбила. Карьку на ферму взяли… А вы вообще-то кто такие, чтоб я вам так сразу и дал?
— Из города мы, — сказал я.
— Вижу — не наши. Ну, так вот что… — Он встал, засунул руки за ремень, прошелся по комнате. — Вы покуда посидите в конюховке, а я счас же вернусь.
— А что нам сидеть! — воскликнул Вадик. — Пока вы ходите, мы тут мигом порядок наведем! — он схватил веник, стоявший в углу, и принялся мести пол.
— Это можно, — разрешил конюх.
Через пять минут конюховка блистала чистотой. Через пять минут дверь резко отворилась и вошел человек в милицейской форме. Вслед за ним юркнул конюх.
— Вот они, субчики. Накрыли!
Милиционер сел на лавку, снял с плеча полевую сумку, достал какие-то бумаги.
