Бывший Епископ вовремя озаботился устройством для помех от прослушки. Сейчас никто — ни военные, ни Синдикат — не скрывал, что все разговоры внутри Забытого города прослушиваются и записываются. Конечно, вряд ли запрограммированный на выявление отдельных слов из беседы робот заметит необычное в беседе Крысеныша с Епископом, но все-таки звонок был в личные покои господина в Аббатстве. Лучше всего перестраховаться. Крысеныш подивился хладнокровию Епископа — кажется, в любой кризис на лице господина не дрогнет ни единая жилка.
Огромный Епископ в развевающейся рясе влетел в приемную. С улицы послышались выстрелы — личная охрана главы Церкви наводила порядок на улице. Криков боли не доносилось — значит, суровые бодигары решили обойтись без «случайных» ранений и просто разогнали зевак. Любовь к вниманию публики не относилась к качествам охраны Епископа.
Крысеныш вскочил со стула и встал навытяжку. Епископ осмотрел помещение и прошел в кабинет.
— Распорядись насчет уборщицы. Сам займись каталогом. Нужно, чтобы к вечеру все было готово, — донесся тихий голос Епископа из глубины помещения. Зайдя в кабинет, Крысеныш увидел господина около окна. Мужчина держал в руке папку с бумагами и осматривал разрушения со стороны внутреннего двора.
— И готовь новичка к переводу в аббатство. Завтра утром прибудет конвой. А пока что усиль охрану в подвалах — нужно, чтобы туда никто не прошел незамеченным.
— Да, господин. Вы думаете, они могут напасть еще раз.
— Уверен. Осмотри склады оружия. Скоро начнется война, — сказал Епископ и достал золотую зажигалку. Кремень щелкнул, Епископ поднес руку к огню. Язычок пламени облизал золотой перстень на большом пальце мужчины. Крысеныш с расширившимися от удивления глазами наблюдал за Епископом, который, казалось, не чувствовал боли.
Взяв помощника за запястье, Епископ заломил ему руку и приложил раскаленный перстень к верхней стороне ладони Крысеныша. Запах горелого мяса ударил Крысенышу в лицо, рука инстинктивно дернулась. Епископ с силой сдавил запястье помощника, внутри раздался хруст. Сдерживая боль, Крысеныш попытался сжать зубы, но лишь прикусил губу. К отвращению от запаха прибавилась тошнота от соленого привкуса во рту.
Епископ оттолкнул помощника, тот засеменил спиной вперед и рухнул на пол, ударившись поясницей об стол. Свернувшись в комок, прижимая колени к груди, Крысеныш сжал руку между ног, поглаживая здоровой ладонью рану в форме шестиконечной звезды — символа Церкви.
