— Вы что? Приказа не слышали? — угрожающе спросил он, наезжая на Иванова. — Где командир расчета?
— Да, товарищ лейтенант, да я ему говорил, да он завсегда норовит по-своему, — запел, запричитал командир расчета, губастый молоденький Алферов, по прозвищу «Вятский человек хватский».
— Норовит? Я вот поноровлю вам, — сказал Никаноров. — Все чтобы как приказано было. За мной!..
И он, тронув Разгула шпорами, поскакал по дороге. Оглянувшись, увидел два своих расчета, их тяжело тянули коренники, и взял в галоп, чтобы до подхода минометов разметить огневую позицию. Навстречу попадались пехотинцы, перевязанные свежими, но уже окровавленными бинтами, проехал санитарный автобус. Там стонали и кричали раненые. Никаноров обогнал какой-то обоз, и дорога внезапно забрала в гору. Разгул перешел на рысь, потом на шаг. Путь становился все круче, конца ему не было. Никаноров повернул к расчетам.
И первым, на кого наткнулся, был Иванов, сидящий на левом уносном коне. Четверка неслась рысью, быстро катился за ней миномет на низких колесах, обтянутых толстыми шинами. Иванов торопился в бой, нахлестывал коней, весь был поглощен делом и не сразу заметил взводного.
— Эт-то что такое? Эт-то кто разрешил? Тут армия или что?
К нему подскакал встрепанный Алферов:
— Да, товарищ лейтенант, да я…
Никаноров не дослушал, метнулся разъяренный к Иванову. Тот встретил его невозмутимо:
— Не вытянуть одними коренниками. Запалим коней, товарищ лейтенант.
Но Никаноров, остывая, сам уже понимал — намертво можно засесть на этой горке.
— Я с тобой после поговорю, — сказал он с угрозой и помчался смотреть, как там остальные.
Увидев их, Никаноров ужаснулся. Один расчет плелся еле-еле, а другой и совсем остановился. Бока и животы коней ходили ходуном, с губ капала пена.
А пехота, прижатая огнем японских пулеметов, ждала поддержки.
Никаноров не мог упрекнуть ни солдат, ни сержантов. Они выполнили приказ — отпрягли уносных коней. И теперь сами, скользя в грязи, матерясь, падая, толкали миномет в гору, тянули под уздцы исходящих паром коней. Да хоть умри, разве так вытянешь? Трибунал. Верный трибунал. Ах, он выполнял чей-то приказ и поэтому застрял!.. Но был ведь еще самый главный приказ — открыть по врагам огонь. И сумей он это сделать, никто бы не спросил — как он вез минометы: на двух ли, на четырех ли…
Во весь опор он поскакал догонять расчет Алферова. Те уже выезжали на гребень.
— Алферов! Помогайте второму расчету. Отпрягай, Васильич, уносных, миномет с горы на руках на позицию!
