— Чего ты ввязываешься, Дубинина? — с досадой сказал я. — Пойдемте, ребята. Ша-гом марш!
Старик некоторое время шел за нами и расспрашивал задних ребят: «Вы откуда, пионеры, с какой фабрики?» Но ребята сосредоточенно молчали; потом старик отстал.
Когда вышли в парк, я подошел к Сильве и сказал ей тихо:
— Вот ты и дискредитировала форпост.
Сильва вытаращила глаза.
— Да ты что… с ума сошел, что ли? Я дискредитировала форпост?.. Ты, пожалуй, скажешь, что это я послала ребят яблоки воровать?
— Этого я, конечно, не скажу. А спрошу тебя вот что: кто тебя просил разоблачать наши замыслы перед лицом классового врага?
Она замолчала. Ребята шли молча и как-то пришибленно. Внезапно Октябка отворотил блузку, вытащил из-под нее яблоко и швырнул его в кусты. Тогда и Курмышка запустил яблоком о встречную сосну. Сейчас же яблоки полетели дождем в лес и в придорожную канаву. Барабан молча отбивал дробь.
— Это все из-за тебя, — тихо сказал я Сильве.
Когда отошли еще с версту, решили посидеть и отдохнуть.
— Ну их, яблоки эти, — убежденно крикнул вдруг Октябка среди общего молчания. — Я попробовал одно: кислые, хуже лимона.
Ребята дружно и весело захохотали.
14 сентября.
Должно быть, яблочная история стала кое-кому известна, потому что меня вызывают в уком. Неужели Сильва?
Как иногда разочаровываешься в девчатах… А она — еще самая лучшая из всех.
16 сентября.
Ничего подобного; в уком вызывали по поводу инструкций форпостам. Значит, Сильва молчит.
19 сентября.
Сегодня на вопрос Велосипеда, не приготовил ли кто-нибудь из нас реферата, Черная Зоя сказала:
— Я, пожалуй, могла бы попробовать.
— Тема? — спросил Велосипед.
— Женщина в капиталистическом и социалистическом обществе.
— Валяйте, — сказал Велосипед.
Он вообще говорил отрывисто, и нужно очень следить за его словами, чтобы сразу его понимать. Мы его еще не раскусили; ясно, во всяком случае, что он не похож ни на кого из шкрабов, и меньше всего на Никпетожа. Из его частной жизни известно только то, что он недавно приехал из Ленинграда.
Зоя вычитывала по тетрадке довольно долго. Слушать было довольно-таки скучно, и я представил себе, как я буду докладывать, чтобы не вызвать в ребятах такую же скуку. Потом я заинтересовался.
В общем, ход реферата был такой:
— Прежде, в первобытные времена, женщине жилось очень скверно, потому что она находилась в эксплуатации мужчины, как более слабая. С течением времени это хотя и изменилось, но очень слабо: женщина по-прежнему прикована к горшкам, к хозяйству, к дому, к детям, и это следует изменить. Мало того, женщина стала в капиталистическом обществе товаром (проституция), что уже само по себе возвращает нас к временам рабства. Изменение может произойти только в социалистическом обществе. Вместо домашних горшков будут организованы всеобщие столовые, дети будут воспитываться в яслях, детских домах и тому подобное, так что женщина будет раскрепощена и получит возможность заниматься любой работой, в частности — общественной. — При этом Зоя привела целый ряд примеров, как женщины хотели раскрепоститься. В Дании, оказывается, была организована специально женская коммуна, и о ней говорится в сочинении Лили Браун. И сейчас Советская власть делает всякие попытки в этом направлении: организуются общественные столовые, ясли, детские дома. Пока всего этого недостаточно, но надо надеяться, что с течением времени, когда будет изжит хозяйственный кризис, этих учреждений хватит на всех.
