– Сбежали, сбежали – хрипел дядя. – Евреи сбежали в лес! – кричал, тряся, и не спускал глаз с тети, все еще прижатой к столу и плачущей, бандиты все еще держали ее за руки и не отпускали. Он не мог двинуться, какая-то могучая сила, словно пригвоздила его к полу. Он стоял, опираясь о стену, и чувствовал воющие внутри волки.
– Ах, так – противно запищал высокий. – Жидки сбежали? – И засмеялся зловещим, скверным смехом.
Кровь из отрубленной руки стекала тонкой струей на пол, где возникла уже лужа, а тетя плакала все тише и тише. И тогда высокий подмигнул, а второй бандит отсек топором вторую ладонь, которая отскочила так же, как первая. Они делали это так профессионально и спокойно, как бы проводили инструктаж.
Дядя заревел:
– Нет! Они в …– застонал и замолчал, видя, что тетя опускается на пол, тихая и желтая. Рванулся он к ней, но его остановили.
Большая лужа крови растекалась пазами по полу все шире и шире.
– Они в … – Низкий надулся и посмотрел с кислой улыбкой на дядю.
Дядя повесил голову.
– Держи его – пробормотал высокий к товарищу. – А вы в сарай! – велел он остальным бандитам.
Они не убили дядю сразу. Они хотели, чтобы он видел, что они будут делать.
Трое мужчин с дикими лицами приблизилось к сараю. За ними медленно шел тот высокий – элегантный, белый и чистый, в кожаной куртке, смотрел вокруг, оглядывая дом. Те взяли вилы, вбивая их в солому с такой силой, что казалось, что они пробьют сквозь сусек. Дошедши до укрытия, они остановились, а высокий в кожаной куртке пробормотал:
– Подожгите. Прогоним их как крыс.
Они отступили. Когда огонь пыхнул, все уже стояли во дворе и ждали напротив открытых дверей. Пламя охватили уже пол сарая, когда вдруг выпали из темного дыма три горящие как факел человека. Бросившись на землю, они начали в ней валяться, стонали и махали руками, бия ними о мураву. Потушив наконец огонь, они медленно подняли вверх головы.
– Держите их! – разрешил самый высокий и трое бандитов бросилось на лежащих.
За секунду они нашлись дома, где без движения лежала тетя, а дядя сидел на скамейке под прицеленным в его голову револьвером.
Кровь уже не истекала из ран тетеньки, лежащей тихо, с раскинутыми руками, как бы она кого-то обнимала.
– И что, господин Вильчинский, вы не скрываете жидов? – противно сказал высокий в куртке. – Сейчас вы увидите, что мы делаем с жидками. – Устремляя иронический взгляд в дядю, он обратился к Лее – Не стыдно ли вам так прятаться от нас?
