Тетя отступила и прислонилась к печи.
– Спокойно, Петро, спокойно – сдерживал его тот старший. – Это пани и по пански поговорим. – Он подошел к тете, скаля зубы, а потом к дяде и засмеялся. – Не правда ли, господин Вильчинский, что с вами, полячками, надо по пански? – продолжал он издеваться.
Дядя молчал с окаменелым лицом.
– Вы что-то неразговорчивые. – Он кружил вокруг стола. Другой, низший, приглядывался каморке, где еще несколько дней назад прятались Лея и дети. Дядя благодарил в душе, что их переселил.
Низший засмеялся саркастически.
– Ох, как хитро. Будто шкаф, а на самом деле укрытие.
Он наклонился над дядей и зловеще спросил:
– Ну, где жидки?
– Какие жидки? Вы же видите, что никого здесь нет. А когда-то это была комната ребенка, но когда сын вырос, мы ее закрыли, зачем же нам пустое помещение – объяснял дядя.
– Ага! Комната ребенка? Ну ладно! – иронизировал высший.
– Да, там ребенок играл – подтвердил дядя.
– Ну и где сейчас ребенок? – спросил низший. Оба ходили вокруг дяди, останавливались и кружили дальше.
– В Станиславе, на службе – ответил дядя.
– Ах, на службе у других ясновельможных панов – смеялся высокий.
– Хватит! – рыкнул вдруг низший. – Где жидки, которых вы прятали за шкафом?
– Стефан – охнул скорбным, обессиленным голосом высший. – Не кричи на панов, с ними надо как с яйцом, вежливо, кротко.
Задвигав челюстью, он замолчал на минуту. Высокий обратился к дяде:
– Ну и как, господин Вильчинский, вы нам скажете или друг должен вами заняться? – И указал на низкого, коренастого.
– Но что вам сказать?
– Ну, где сейчас жидки?
Дядя молчал.
– Ага, пан не хочет выдать тайну – меланхолически сказал высокий и подмигнул низкому. – Приложите, ребята, пани топор к шее, может, господин Вильчинский вспомнит, что он сделал с жидами.
Небритый тип подошел к тете и приложил ей топор к шее. Тетя была как тень – тонкая, плоская, с побледневшим лицом.
Дядя онемел, не мог сказать ни слова.
– Значит, что пан Вильчинский хочет, чтобы с паней Вильчинской немножко поиграть по пански! – Высокий засмеялся ядовито. – Начнем с ладони – приказал он бандитам.
Те взяли тетю за руки и прижали к столу, а руки положили на плите, поддерживая с обеих сторон.
Едва дядя повернул голову, как один из извергов поднял топор и молниеносно ударил – ладонь отскочила, как живая в сторону, и свалилась на пол.
Дядя закричал:
– Нет! Я скажу! Не делайте этого!
– Ага – низкий засмеялся – помогает.
Тетя взвыла от боли. Кровь хлестнула на лица убийцей; они, матерясь, вытирали себе рукавами лбы.
