Теперь Вейнберг подался вперед. История неожиданно заинтересовала его. В самом деле, в часовне архиепископа барочный алтарь имел сверху обрамление выше человеческого роста, и только там, где пролегала верхняя граница бордюра, располагалась нижняя рама окна. С улицы не было возможности заметить возникновение пожара в часовне, пока пламя не охватило все помещение, зато с крыши мэрии этот нелепый верхолаз мог заметить первые всполохи огня значительно раньше.
– И что же вы увидели? – нетерпеливо спросил начальник полиции, уже утомленный сплошными головоломками.
– Я, ваше превосходительство, стал свидетелем потрясающего зрелища. Я увидел, как Вдохновитель народов преклонил колени и молился Богу.
– Что-что? Бросьте, Зимарра. Вам, как и всем нам, прекрасно известно, что Вдохновитель был свободомыслящим атеистом и не верил ни в Бога, ни в дьявола.
– Разве мы можем это знать наверняка? Да, я тоже слышал, что Вождь не отличался набожностью. Всего несколько недель назад я спросил у своего приходского священника: «Скажите, святой отец, Вдохновитель народов – хороший человек?» – «Конечно, он очень хороший человек», – ответил падре. Я поинтересовался: «Отчего же он тогда не приходит к мессе? Все хорошие люди приходят на молитву Господу». А священник улыбнулся и сказал: «Тебе следует самому молиться за него, Педро. Тогда Вождь, быть может, тоже станет приходить к мессе». Хороший совет он мне дал, верно, ваше превосходительство? А потом, сидя на скате крыши, я понял, как же наш святой отец был прав. Думаю, ангел-хранитель Вдохновителя предупредил его, как мало ему осталось жить, а потому он молился один в часовне за продление своих земных дней. Это хорошо. Нам всем следует бояться непредвиденной кончины.
Вейнберг смотрел на столь нежданного проповедника и в задумчивости вращал большими пальцами рук. Его не ввели в заблуждение слова верхолаза. Он лишь гадал, откуда у этого дурачка такие иллюзорные мысли, а если свою историю он придумал, то с какой целью. Потом начальник полиции спросил:
– Вдохновитель находился в часовне. Это вполне возможно. Но что заставило вас думать, будто он произносил слова молитвы?
– Дело в том, ваше превосходительство, что еще ребенком я получил высочайшую привилегию быть служкой при мессе в часовне архиепископа. Я прекрасно помню: алтарь всегда располагался ближе к северному углу, а окно, как ему и положено, выходило на восток. Я видел Вдохновителя народов чуть сзади, но больше, как вы легко поймете, мне открывалась его фигура с правой стороны. Стало быть, лицо Вдохновителя было обращено прямо к алтарю. И это хорошо. Скажу больше – руки он воздел, как в молитве. Не скрестил, а держал высоко перед собой, уподобившись той статуе Сан-Таддео, что стоит у конечной остановки трамвайной линии.
