Обращение почти сразу принесло весьма примечательный результат. Следующим утром на прием к Вейнбергу явился маленький худощавый мужчина с короткими ножками, но непомерно длинными руками – явно пролетарий, вдобавок не из высокооплачиваемых. Его приниженная манера держаться легко объяснялась – так вели себя бедняки в разговоре с полицией. Но ощущалось в нем и легкое довольство собой в совокупности с напускной важностью. Ведь он располагал информацией.
– Я работаю верхолазом, ваше превосходительство, – начал он. – Мне порой приходится чистить большой крест на куполе главного собора, куда залетают только птички, чтобы нагадить. Жаль, работа мне достается не слишком часто, но если нужно спустить что-то с большой высоты или сделать ремонт там, куда не добраться обычным людям, тогда вспоминают о Педро Зимарре. «Пойдем к нему, – говорят, – уж он точно сумеет забраться на самую верхотуру». А потому, понимаете ли, когда вчера большой флаг на шпиле мэрии заело – там запутались веревки – и он не хотел спускаться, то послали за мной. Ведь флаг висит очень высоко, если вы заметили.
– В котором часу это было? – мгновенно спросил Вейнберг.
Он имел полезную для полицейского привычку всегда давать человеку высказаться, пусть на первый взгляд тот не мог знать ничего важного и молол явную чепуху. При наличии свободного времени отчего же не послушать и не присмотреться к собеседнику повнимательнее?
– Флаг должны были спустить, как только с площади ушли солдаты, но он не поддавался, на веревке образовался узел. Они тянули, тянули, а флаг – ни в какую! Тогда кто-то и предложил: «Пошлите за этим бестолковым малым Зимаррой. Он как раз сейчас должен сидеть в кафе «Ангел-хранитель». Там вы его точно отыщете». Вот я и прибежал прямиком из кафе, ваше превосходительство. Для меня раз плюнуть – забраться на такой шпиль. Я и в этот раз сделал все очень быстро и ловко. Но когда стал спускаться, часы на мэрии начали свое «бим-бом, бим-бом». А уж поверьте мне на слово, когда находишься от колоколов всего в нескольких ярдах, они почти что оглушают тебя. Пробило полдесятого. Значит, я спускался в это время. Спускаюсь, и вдруг… Именно этот момент особенно важен, и я хотел бы, чтобы ваше превосходительство выслушали меня с особым вниманием.
– Да, пора бы перейти к сути. Надеюсь, мы уже почти до нее спустились?
– И тут я взглянул на тот небольшой балкон, с которого Вдохновитель народов совсем недавно салютовал параду. И заметил прелюбопытную вещь. Со ската крыши мэрии можно сделать то, что невозможно ни в каком другом месте. Оттуда видно окно часовни, расположенное, как всем известно, тоже очень высоко.
