Я написал эту записку и приколол ее к входной двери снаружи, как это делаю обычно в таких случаях. Где проживал и работал Шлехтер, я не знаю, отчества я его тоже не знаю».
— Ловко придумано, — воскликнул Изотов.
— Не очень, но тебе, Витя, надо проверить, что это за Шлехтер. Займись завтра. Так, теперь о Кордове. Он отрицал знакомство с ним, а сегодня вспомнил.
— Не без твоего участия? — засмеялся Виктор.
— Еще бы. Я ему рассказал, от своего имени, конечно, то, что говорил вчера Кравцов. Ну, Потапенко туда-сюда, — приложил руку ко лбу… Вы правы, говорит, был такой у меня — их ведь, заказчиков, много, всех не упомнишь… Тут я про пиджак спросил, чей он? Его, говорит, Кордова…
Изотов присвистнул:
— А при обыске он говорил, что его собственный?!
— В том-то и дело, позабыл, видно! Кордов, говорит, дал мне его давно и потом не заходил, наверное, ему стало стыдно за свое барахло.
— Откуда он знает Кордова, ты не спросил?
— Спросил. Так, случайно познакомились. Но это, в конце концов все равно. А вот что историю с рубашками он объясняет тоже чистой случайностью — это уже не важно. Далматов и Калыня, видишь ли, приезжали к нему лишь учиться играть на аккордеоне. Наивность!
— Да, дети придумают умнее, — заметил Изотов.
14
Сергей Чтецов жил в Риге уже почти две недели. В день приезда, оставив чемодан в уютной гостинице «Саулит», где ему дали номер, он отправился в Управление милиции. Моложавый полковник с сизым пятном на щеке принял Сергея быстро.
— Мы тут кое-что уже предприняли по вашему делу, — он снял трубку с телефона и мизинцем пять раз крутнул рулетку. — Эльмар, поднимись, пожалуйста, ко мне.
Когда в комнату вошел высокий блондин, как показалось Чтецову, вяловатый и некрасивый, подполковник представил:
— Познакомьтесь, лейтенант Эльмар Пуриньш. Он вам будет полезен, тем более, что о Далматове у него собран некоторый материал.
Чтецову пришелся по душе этот некрасивый парень. Застенчивый, но не вялый, как сначала подумал о нем Сергей, Эльмар прошел за свои годы трудную жизнь. Они были одногодками с Сергеем. Отец Эльмара, краснодеревец на заводе ВЭФ, умер от туберкулеза, когда сыну едва минуло семь лет. Вскоре после смерти отца в дом пришла новая беда — мать, несшая выстиранное белье хозяйке, попала под грузовик, и Эльмар ее больше не видел: она так и не вышла из больницы. Мальчик батрачил у фермеров, которые в первые годы держали его больше из милости: какой прок от десятилетнего мальчишки. А потом, когда он вырос и возмужал, его уже охотно брали на сезонные работы. Но все равно, как и в детстве, он ходил полуголодным, а денег не было. Когда Литва присоединилась к Советскому Союзу, Эльмар пошел служить в Красную Армию. Началась война с фашистами. Вместе с латвийскими частями Пуриньш защищал свою, ставшую по-настоящему родной, землю, отступая, сидел в обороне, и брал столицу своей республики, получив за это орден Красного Знамени. Кончилась Великая Отечественная война, но не закончилась она для многих латышей — пришлось выкорчевывать остатки националистических банд, засевших в лесах, болотах, и мечтавших вернуться к прежней Латвии. Коммунист Эльмар Пуриньш с товарищами сидел в засадах, делал облавы…
