Старики молчали. Сердито пыхтели. Глядели в пол. Пальцами бороды перебирали.
А Катерина не унималась:
— Аль новый закон вышел — бабам голос будет?
Староста смущенно покрякивал, останавливал бойкую Катерину:
— Погоди ты!.. Ужо скажут!.. Какая ведь ты… прости, господи! Помолчи!
Бабы шмыгали носами, дули с морозу в руки, жались под порогом, забивались в углы.
Когда набралось баб десятка два, староста прокашлялся, обвел растерянными глазами стариков и баб и, запинаясь, начал:
— Вот какое дело, бабочки… Как общество выбрало меня… и должен я за всеми смотреть… Потому, значит… при стариках… Как на духу!.. Поняли?
Бабы молчали. Катерина бойко за всех ответила:
— Что не понять-то? Не по-кыргыски говоришь…
Староста перебил:
— Постой ты… Греха не чуешь!.. Сколько народу погинуло?
Катерина первая выпалила:
— А мы при чем? Божье дело… Чего к нам-то липнешь?.. Как репей.
Одна из баб крикнула от порога:
— Господь дал, господь и взял!
Другая добавила:
— Его воля!..
Высокий старик с сивой бородой из-под божницы прогудел!
— Срамницы! Помолчите!
Староста строго сказал:
— Конечно, на все воля божья… Только… чтобы этого больше не было!.. Поняли?
Зашумели бабы, заголосили:
— Что ж это такое?! Ишь чего надумали! А еще старые люди…
— За кого вы это нас считаете, а?
— Пусть бы начальство какое…
Не зная, как закончить неприятное дело, староста растерянно махал руками и неуверенно закликал разволновавшихся баб:
— Да погодите вы!.. Не стрекочите!.. Ну, чего разошлись? Бабочки!..
А бабы, перебивая друг друга, выкрикивали:
— Судите, сколько хотите!
— Доносите!
— Не испугаете!
Выпучив глаза, староста, надрываясь, кричал:
— Постойте, бабочки!.. Да погодите же!.. Ах ты, господи, боже мой… Говорю же я вам: погодите!.. Ну, тихо!
Понемногу бабы затихли.
Охваченную отчаянием Петровну трясла лихорадка. Голова и грудь ее пылали. Мысли вихрились, путались. Но сдерживала она себя — молчала. Когда наступила тишина, староста снова заговорил:
— Чего там… Знаем!.. Все знаем!.. Заговор!.. Слово есть у вас такое… Ну… и… ладно!.. Дело прошлое… До бога высоко… до царя далеко… Только уж…
Не вытерпела наконец Петровна — выскочила на середину сборни.
Бледная, задыхаясь, крикнула:
— А руки чесать… близко?!. Бабами торговать… снохачить вам можно? Берите!.. Судите!.. Вот я! Я всему причинная! Я!..
Тихо стало в сборне. Слышно было, как сопели старики.
Староста держался руками за опояску, растерянно моргал глазами и молчал. А Петровна шумела:
— Все едино… судите!.. На каторгу пойду!.. Господу богу отвечу!.. Вот я! Берите! Если и вы последний стыд пропили…
