– Паша! – Шаланда прижал к груди пухловатые ладони. – Все, что скажешь, о чем только подумаешь и попросишь!.. Я мгновенно! Понял? Сей же секунд!
– Тогда слушай меня внимательно и не говори потом, что не слышал. Ты по званию кто?
– Сам не знаешь? – обиженно спросил Шаланда.
– Если бы не знал, не спрашивал бы. Ты же ведь настоящий полковник?
– Я слушаю тебя, Паша.
– Пока здесь не собрались толпы окрестных жителей, вызывай трех-четырех своих ребят. С черными пластмассовыми мешками. И с лопатами.
– Господи, Паша! А мешки-то зачем?
– Для скелетов.
– Ах да. Мне как-то и в голову не пришло.
– Пусть постараются положить каждый скелет в отдельный мешок.
– На всякий случай?
– Шаланда, на случай опознания! У кого-то в детстве нога была сломана, у кого-то шрам на голове остался, мало ли. У всех этих скелетов имена, фамилии, биографии, родственники. У всех у них есть еще и убийцы!
– Паша… – Шаланда помолчал. – Какой ты все-таки умный!
– Да, этого у меня не отнять, – согласился Пафнутьев.
– Знаешь, такое ощущение, будто мы их всех уже задержали.
– Хорошее ощущение. Но я еще не все сказал. Видишь рабочих? Вон они в тенечке покуривают. Ты сейчас подходишь к ним и зычным, хорошо поставленным полковничьим голосом отдаешь приказ. Пусть экскаватор с верхом загрузит вон те два самосвала, валит в них землю, глину, песок, мусор, в которых были обнаружены скелеты этих юных красавиц.
– А почему ты решил, что это были юные красавицы? – почему-то стесняясь, спросил Шаланда.
– А вон череп видишь? Зубки один в один! Так бывает только в двадцать лет. Хотя нет, это уже поздно. Скорее в семнадцать.
– Уж больно ты придирчив, – проворчал Шаланда. – Ну, хорошо, и что мне делать с этими двумя машинами глины?
– У тебя есть площадка, на которой тренируются юные автомобилисты?
– Ну есть, и что?
– Пусть эти два восьмикубовых самосвала ссыплют землю с прахом на твою площадку. А утром придут мои ребята с мелким ситом и делом займутся. Вон американцы не поленились, два небоскреба просеяли, и не зря. Многое им открылось, о чем и не догадывались.
– Так, понял. – Шаланда уставился себе под ноги. – Мои ребята из грузовиков землю ссыплют, а твои просеют, да? Мои, выходит, для этой тонкой работы не годятся, да? Умом не вышли?
– Жора, не гони волну! – с усмешкой проговорил Пафнутьев. – Согласен, пусть просевают твои. Но чтоб ни одна пуговичка, заколочка, набоечка от каблука, фантик от конфеты, съеденной десять лет назад, не пропали. Договорились?
